Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
79 
Режиссеру Монтелье стоило кучи усилий, чтобы «Zen-Tai» разрешили поставить павильон в заповеднике. О взятках и говорить не хотелось. Бери вехдены взятки, дело решилось бы куда быстрее и проще. Но на «добровольных пожертвованиях» у Хозяев Огня лежал запрет. Приходилось в точности следовать закону, традиции и миллиону нормативных актов.
Вехденские запреты не обсуждались.
– Двойной звезда, – Кэст закинул ногу за ногу, взревел басом (то есть засмеялся) и обеими руками взлохматил пышную шевелюру. Со стороны казалось: ассистент сунул руки в пламя, будто коренной вехден. – Большой редкость. Я знать, в окрестностях есть прочий звезда, который претендовать на доминантность. Ваш Йездан мочь нечаянно толкнуть Дасту. И она начать движение к новый муж. Жена часто изменять супруг-рогач!
Он снова разразился хохотом. Толстяк любую тему, от астрономии до кулинарии, обожал сворачивать на женское коварство. Обделен вниманием дам, он таким образом мстил им за слепоту, неумение разглядеть тонкую натуру под грубой оболочкой.
Записной дуэлянт, Кэст трижды стрелялся с женщинами.
– Я видеть: на Михр ты совсем вехден. Национальный одежда. Правильный еда. Правильный вода. Ты пить отвар эфедра с молоком. Бр-р! – ассистент содрогнулся. – На Сечень ты тоже быть вехден, но меньше. Родина, да?
– Родина, – кивнул Фаруд. – Да.
Ношение национальной одежды не входило в число запретов-разрешений, обязательных для «вскармливания огня». Но сразу после того, как арендованный Монтелье корабль сел в михрянском космопорте, Фаруд обзавелся кожаными штанами и кафтаном из шерсти, с рукавами-крыльями. Войлочный колпак, обвитый по спирали бело-пурпурной лентой, у него был свой.
И нитяный пояс с тремя узлами.
– Ты с Михр?
– Нет. Я с Хордада. Мои предки – с Михра. Наша раса возникла на Фравардине, седьмой планете системы Йездан-Дасты. Позднее мы колонизировали еще две планеты: Михр и Хордад. На Михре обнаружилась первобытная раса аборигенов. Это осложнило колонизацию.
– Что стать с аборигенцы?
– Большей частью истребили. Остальные присоединились к победителям на их эволюционном пути. Это было очень давно. Сейчас между фравардинцами и михрянами нет различий. Все – вехдены.
– Твой фамилий… Я видеть, обслуга тебе кланяться. Вы смешно кланяться: не касайся рукой пола! Твой фамилий знаменит?
– Сагзи – древний род. Это если по отцу. А по матери я – Саманган.
– Как ваш лидер-антис?
– Да. Только наш лидер-антис из тирских Саманганов, а моя мать – из гилянских. Забавно, правда? – я, энергетик студии арт-транса, двоюродный племянник антиса…
– Хо-хо! Смешно!
В жар, идущий от пустыни, вплелась струйка прохлады. Скоро она сменится откровенным холодом. Причуды здешнего климата: жара – днем, ночью же – жара и стужа вперемешку. Надо обладать недюжинным здоровьем, чтобы переносить злые шутки погоды. Туристы не баловали Михр своим присутствием. В лучшем случае, прилетали на день: Джахарамский мавзолей, сокровищница кея Мурдада, снимок на фоне Дворца Скорпионов, сувениры – и отправлялись дальше.
Скажем, на курорты Китты.
«Главное – решиться, – думал Фаруд Сагзи, любуясь закатом. Он давно не был здесь, и теперь наслаждался покоем. – Принять решение. Дать согласие на закат, понимая, что тебя будут проклинать всю ночь напролет. Люди приземлены, высокие цели их раздражают. Мало кто знает, сидя в темноте, что рассвет неизбежен. Новый рассвет обновленной державы. Да, не все переживут ночь. Но это лучше, чем прозябать в вечных сумерках…»
Впервые за много лет он был счастлив. Предстояло действовать, а не рассуждать и колебаться. Выбор сделан. В этих двух словах заключено все счастье, доступное человеку: «Выбор сделан.» Иного счастья нет.
– Я думать над твой предложение. Фаруд! Ты слышать старик Кэст?
– Да.
– Мне казаться, ты спать. Я много думать. Я согласный.
– Ты – умный человек, Жорин.
– Я – очень умный. Ты гарантировать тайна?
– Конечно. От тебя требуется жалкая малость: оставь мне печать. Я сам опломбирую павильон, когда все закончится.
– Этот помпилианский дурень… Ха-ха! Он хотеть записать на куим-сё эротический мечта! Я представлять его мечта: много разный баба! С мясной ляжка! С отвислый сиська! – толстяк широким жестом обозначил сиськи, какие вообразит себе «помпилианский дурень». Получилось грандиозно. – Хо! Я велеть техник оставить свежий плесень в капсула А-6. Это дальний от входа капсула. Ты обещать мне половину денег, Фаруд!
79 
