113 
— Что нам с ним делать? — грустно спросила Сара, когда они снова вернулись домой. — Просто трудно поверить, что он родился и вырос во Франции, он хочет все время жить в Англии. — Ей невыносимо было терять его. Несмотря на занятость, у нее всегда нашлось бы для него время, но, кажется, родители его почти не интересовали. С Францией у него были связаны воспоминания о немцах и одиноких годах без отца.
— Вайтфилд у него в крови, — пытался утешить ее Вильям. — Он отвык от Франции. Ему десять лет, и он не хочет расставаться со своими друзьями. Через несколько лет ему снова будет хорошо здесь. Он может поступить в Сорбонну и жить в Париже. — Но Филипп уже говорил о том, что намерен поступить в Кембридж, как его отец, и Сара чувствовала, что в каком-то отношении они уже потеряли его. Отчуждение сына угнетало ее. Когда они вернулись в замок, она сильно простудилась. Месяц назад она тоже перенесла простуду и была измучена предрождественской суетой.
— Ты плохо выглядишь, — с беспокойством заметил ей Вильям, когда в новогоднее утро она спустилась вниз. Он был уже на кухне и готовил кофе.
— Спасибо, — угрюмо отозвалась Сара и спросила его, как он думает, не будет ли Филипп рад, если они купят еще лошадей.
— Сара, перестань о нем беспокоиться. У детей должна быть своя жизнь, независимая от родителей.
— Он еще маленький мальчик, — с горечью сказала она, и на глаза у нее неожиданно навернулись слезы. — И он единственный мой ребенок.
Тут она расплакалась по-настоящему, вспомнив о маленькой девочке, которую потеряла во время войны, дорогой малышке, которую так горячо любила, а этому мальчику она больше не нужна. Когда Сара думала об этом, ей казалось, что сердце разрывается на части. Он так далеко от нее, и у нее больше нет детей. Она ни разу не забеременела с тех пор, как Вильям вернулся из Германии. Доктора говорили, что у них могут быть дети, но пока этого не произошло.
— Моя бедняжка, — утешал ее Вильям, обнимая. — Он гадкий мальчишка, раз он так ведет себя.
Вильяму самому не удалось сблизиться с сыном, хотя он изо всех сил старался. Очень трудно, вернувшись с войны, встретить шестилетнего мальчика и установить с ним дружеские отношения. Вильям чувствовал, что они теперь никогда не будут близки. И он полагал, что Филипп никогда не простит его. Мальчик словно обвинял Вильяма в том, что он ушел на войну, оставив их одних, так же как Сару он винил в смерти сестренки. Он никогда не говорил об этом открыто после вспышки на похоронах, но Вильям чувствовал его настроение, однако никогда не делился своими ощущениями с Сарой.
Вильям заставил ее вернуться в постель. Она съела немного горячего супа, выпила чаю и пролежала в постели весь день, плача о Филиппе и рисуя, и в конце концов задремала, когда Вильям поднялся наверх проведать ее. Он понимал ее состояние, она была совершенно измучена. Но когда Саре стало хуже, он позвонил доктору, чтобы тот посмотрел ее. Вильям страдал, видя ее больной, он всегда боялся потерять ее.
— Это глупо, я прекрасно себя чувствую, — спорила она с ним, сотрясаясь от кашля, когда Вильям сообщил ей, что вызвал доктора.
— Я хочу, чтобы он дал тебе что-нибудь от кашля, прежде чем у тебя начнется пневмония, — строго сказал Вильям.
— Ты ведь знаешь, я ненавижу лекарства, — раздраженно проговорила она.
Но доктор все же пришел, милый старик из соседней деревни, поселившийся в этой местности после войны. Сару раздосадовал его визит, и она повторяла ему, что ей не нужен доктор.
— Bien sur, madame… но мсье герцог… нехорошо заставлять его беспокоиться, — дипломатично заметил он ей, и Сара смягчилась.
Вильям вышел из комнаты, чтобы принести для нее еще одну чашку чаю, а когда вернулся, Сара выглядела покорной и немного напуганной.
— Так она будет жить? — весело поинтересовался у доктора Вильям.
Старик улыбнулся и, вставая, похлопал Сару по колену.
— Вполне определенно, и надеюсь, еще очень долго. — Он улыбнулся ей, потом принял строгий вид: — Вы должны оставаться в постели до тех пор, пока не почувствуете себя лучше, n'est pas?
— Да, сэр, — покорно ответила она, а Вильям удивился, как ему удалось сделать ее такой послушной. Сара вдруг перестала сопротивляться и выглядела очень тихой и спокойной.
Доктор не выписал ей никакого лекарства, он объяснил ей причину, пока Вильяма не было в комнате, но убедил ее, что она должна пить горячий бульон и горячий чай и лежать в постели. Когда он ушел, Вильям подумал, не слишком ли доктор стар и знает ли свое дело. Существовало много лекарств, которые следовало принимать, чтобы не подхватить пневмонию или туберкулез, и он не был уверен, что горячего супа будет достаточно. Он даже подумал, не отвезти ли ее в Париж.
113 
