99 
— Зачем ты позволила ему уехать? — Филипп сердито смотрел на нее, пока она плакала.
— У нас нет выбора, Филипп. — Политическая ситуация была слишком сложной, чтобы все объяснить ребенку его возраста. — Он прекрасный человек, хотя и немец, но сейчас он должен вернуться домой.
— Ты любишь его?
Она колебалась всего лишь мгновение.
— Да, люблю. Он был для нас хорошим другом, Филипп.
— Ты любишь его больше, чем моего папу? На этот раз она не колебалась даже мгновения.
— Конечно, нет.
— А я больше.
— Нет, это не так, — твердо сказала она. — Ты просто не помнишь своего папу, но он чудесный человек. — Ее голос стал тише, она задумалась о Вильяме.
— Он умер?
— Думаю, что умер, — осторожно произнесла она, не желая его обманывать, но стремясь передать ему свою веру, что, возможно, когда-нибудь они найдут Вильяма. — Если нам повезет, то в один прекрасный день он вернется.
— А Иоахим вернется? — с грустью спросил он.
— Не знаю, — честно ответила она. И молча, держась за руки, они побрели домой.
Глава 16
Когда семнадцатого августа прибыли американцы, Сара, Филипп и Эмануэль наблюдали, как они идут. Они неделями слышали об их приближении, и Саре страстно хотелось увидеть соотечественников. Они поднимались по дороге к замку в колонне джипов точно так же, как немцы четыре года назад. Было какое-то безумное ощущение уже виденного однажды. Но американцы не целились в нее из автоматов, и она понимала все, что они говорят. А когда они узнали, что она американка, раздались одобрительные возгласы. Она продолжала каждый день думать об Иоахиме, но не могла себе представить, что он благополучно добрался до Берлина. А Филипп постоянно вспоминал о нем. Только Эмануэль никогда не упоминала о немцах.
Командующим американских войск был полковник Фоксворт, из Техаса. Он был очень милым и расточал извинения за то, что расположил часть своих людей в конюшнях. Остальные натянули палатки, заняли коттедж управляющего, который она недавно освободила, и даже местный отель. Они не стали выгонять ее из дома, куда она недавно переехала с Филиппом и Эмануэль.
— Мы уже привыкли к этому, — улыбнулась она по поводу того, что в ее конюшнях расположились солдаты.
Полковник уверял ее, что они постараются причинить как можно меньше ущерба. Он хорошо справлялся со своими людьми, они были дружелюбны, но при этом держались почтительно. Они не флиртовали с Эмануэль, а она не проявляла к ним интереса. Филиппу они всегда приносили сладости.
Когда американцы освободили в августе Париж, все они услышали перезвон колоколов. Это произошло двадцать пятого августа. Франция наконец была освобождена. Немцы были изгнаны из Франции, и дни ее позора кончились.
— Войне конец? — недоверчиво спросила Сара полковника Фоксворта.
— Как только мы войдем в Берлин, все будет кончено. Но здесь по крайней мере началась новая жизнь. Если вы хотите, то можете теперь вернуться в Англию.
Сара не была уверена в том, что ей хочется покидать Шато де ля Мёз, но она считала, что должна съездить в Вайтфилд и повидаться с матерью Вильяма. Сара не выезжала за пределы Франции с тех пор, как пять лет назад началась война. Это было поразительно.
За день до дня рождения Филиппа Сара отправилась вместе с ним в Англию, оставив Эмануэль присмотреть за замком. Она была ответственная девушка, ей тоже пришлось дорого заплатить за войну. Ее брат Генри был убит прошлой зимой в Арденнах. Но он был героем Сопротивления.
Полковник Фоксворт и его коллега в Париже договорились, чтобы Сару и Филиппа доставили в Лондон на военном самолете. Среди летчиков прошел слух, что прибывают герцогиня Вайтфилд и ее сын, лорд Филипп.
Американцы отвезли их в Париж на джипе. Они прибыли за несколько минут до отлета. Сара схватила Филиппа за руку, в другой держа небольшую сумку. Но когда они подбежали к самолету, солдат сделал шаг вперед и остановил ее.
— Простите, мадам. Вы не можете сесть в этот самолет… Это военный самолет… militaire… — сказал он по-французски, думая, что она не понимает его. — Non… поп…
Он поднял палец, а она закричала, чтобы перекричать гул моторов:
— Они ждут меня! Нас ждут!
— Этот самолет только для военных, — прокричал он в ответ, — и старых… — И тут он понял, кто она, и покраснел до корней волос. — Я подумал… Я искренне прошу прощения, мадам… ваше… величество… — До него не сразу дошло, что это и есть обещанная герцогиня.
99 
