11 
— У всякого человека, дорогая, есть прошлое, — улыбнулся Малкольм. — И, как бы то ни было, тебе двадцать четыре года, поэтому у тебя не может быть такого уж страшного прошлого.
Он был терпелив, и Мариэлла поняла, что может прийти к нему со всеми своими незаживающими ранами и найти у него утешение и защиту. Вот чего она хотела — не дома его, не богатства, не роскоши. Раньше он уже был дважды женат, и нашлись доброхоты, от которых она узнала, что щедрость его буквально не имеет границ. Но она нуждалась прежде всего в его участии, как в тихой гавани во время бури, где можно укрыться на всю жизнь. Он обещал ей именно такое убежище. Ему нетрудно было понять, насколько она боится страданий, хотя он и не подозревал, сколько ей уже пришлось пережить. Малкольм выставил единственное требование: чтобы она родила ему детей. В обоих предыдущих браках детей у Малкольма не было, теперь, когда ему сорок девять, Малкольм мечтал, чтобы у финансовой империи Паттерсонов появился наконец наследник. Основу его состояния составил стальной бизнес. Несколько поколений его предков, возможно, использовали не самые легальные методы обогащения, но к моменту рождения Малкольма фамилия Паттерсон пользовалась уже огромным уважением в деловых кругах. И еще большее уважение эта фамилия приобрела благодаря деятельности самого Малкольма.
Сначала предложение Малкольма удивило Мариэллу, и на какое-то мгновение ей показалось, что он смеется над ней. Да, разумеется, бывали вместе в обществе, Малкольм был щедр и добр к ней, он любовался ею, но ведь он ее даже ни разу не поцеловал.
— Я… не знаю, что вам сказать… Вы серьезно? Он спокойно улыбнулся и взял ее за руку. Ему понравилось, что она так ошарашена. Она все-таки казалась ему ребенком. Он осторожно поднес ее пальцы к губам и поцеловал.
— Конечно, серьезно, Мариэлла.
Глаза их встретились. Казалось, что он не жених, а скорее отец. Но именно это в нем и привлекало Мариэллу, более того, в этом-то она и нуждалась. Она прожила в Штатах немногим меньше года после возвращения, и у нее не было ни одного друга, кроме Малкольма.
— Будьте моей женой. Дорогая, я буду о вас заботиться. Обещаю вам. И если судьба пошлет нам детей, я буду благодарен вам до конца своих дней.
Она внимательно слушала его, и предложение казалось ей несколько странным. Больше похоже на деловое соглашение, чем на объяснение в любви. Ему нужны дети, ей — защита и покровительство. Он так и не сказал, что он ее любит, что он без ума от нее, и она не была в него по уши влюблена. С Чарльзом было совсем не так, но теперь ей нужно было именно это. И только одно пугало ее: мысль о детях. Она не знала, сможет ли решиться на это еще раз, но сказать ему о своих сомнениях она не осмелилась.
— А если детей не будет? — спросила она с беспокойством. Малкольм понял, что не знает чего-то очень важного о своей избраннице. А ведь ему казалось, что у этой юной женщины не может быть тайн в жизни.
— Тогда мы будем друзьями, — сказал он спокойно и дружелюбно взглянул на нее. Тогда она перестала колебаться, хотя и не понимала, зачем она ему в этом случае нужна, ведь на свете есть столько женщин, которые пошли бы на все, лишь бы заполучить его.
— Но почему именно я? Есть… много… других… — Не договорив, она покраснела. У нее не было ни денег, ни самостоятельного положения в обществе. Конечно, родители ее были солидными людьми, но они потеряли практически все свое состояние, и они оставили ее без гроша. Но его и это в ней привлекало. У невесты нет знакомых, родных, обязательств. Она принадлежит ему одному или по крайней мере будет принадлежать после свадьбы. И это хорошо. Малкольм Паттерсон любил обладать собственностью — домами, машинами, картинами, антикварными вещами… И Мариэлла теперь перейдет в его собственность; а если она родит ему ребенка, она окажется важнейшей собственностью. К тому же она скромна, без особых запросов — прекрасно. Она будет достойной женой и, может быть, станет когда-нибудь хорошей матерью.
— Наверное, я должен сказать, что люблю вас… — Оба они понимали, что он этого-то и не должен говорить. — Но я уверен, что для нас обоих это не так важно. — Оказывается, он все-таки хорошо ее знает, лучше, чем она предполагала. — Возможно, это вообще не имеет значения. Я думаю, нам пока не надо произносить таких слов. Потом, позже, мы обязательно полюбим друг друга, ведь так?
Она кивнула. Ее страх, смешанный с изумлением, еще не прошел.
11 
