очень нудно 
116 
Конечно, Исао тосковал по своим товарищам. Однако пока велось следствие, он не только не сталкивался с ними в специальных помещениях суда, но даже не мог уловить там частичку их дыхания.
Он тосковал по друзьям, которых арестовали вместе с ним, а когда вспоминал тех, кто так легко исчез накануне решающих событий, не столько испытывал гнев, сколько пытался разгадать тайну провала. Исао постепенно обрел душевный покой, потревоженный тем внезапным отступничеством, он освободился от его бремени, будто дерево от лишних веток. И все-таки чем больше он размышлял о причинах краха, тем сильнее он гнал от себя слово «предательство».
В мыслях он обращался не только к далекому прошлому: до заключения в тюрьму его занимало только то, что было связано с «Союзом возмездия», теперь же все толкало Исао оценивать события прошлого совсем недавнего. Конечно, причиной отступничества тех, кто давал клятву, было поведение лейтенанта Хори, но ведь тогда, принося клятву, никто не думал о возможном повороте событий. Просто в тот момент что-то в них вдруг надломилось. Душу будто накрыло снежной лавиной — никто и рта раскрыть не успел. Исао и сам ощутил внутри ее холодное прикосновение.
Как один из тех, кто сохранил верность клятве, он мог твердо заявить, что не предполагал оказаться в нынешнем положении. Он был готов только к смерти. Всего себя отдал тому, чтобы умереть в борьбе. Можно сказать, что он не был вооружен для защиты своих идей, но был спокоен, так как рассчитывал, что в любом случае в конце его ожидает смерть и ничего более. Почему вместо смерти пришло такое унижение, понадобился такой стоицизм. Исао никак не предполагал, что найдутся руки, которые заключат в клетку его «чистоту», эту птицу, которой было назначено взметнуться к солнцу и, опалив крылья, умереть. Он не знал, что стало с Савой, не оказавшимся в момент ареста в их убежище, но, хотя старался об этом не думать, где-то в глубине души его неприятно тревожил этот облик.
Формулировка 14-й статьи закона об органах общественной безопасности была очень жесткой — «Тайные общества запрещаются». Организация, где молодых людей объединяло только кипение горячей крови, вознамерившихся, пролив эту кровь, вернуть на небо солнце, была запрещенной по определению. Однако общества политиков, помышлявших только о том, чтобы набить свой карман, и разные коммерческие организации, пекущиеся о прибыли, создавать было позволено. Власть пуще всякого разложения боялась чистоты. Точно так же варвары боялись лекарств больше, чем болезней.
В конце концов Исао пришел к выводу, которого всячески избегал: «Клятва, скрепленная кровью, неизбежно ведет к предательству». Эта мысль вызывала содрогание.
Не возникает ли у человека, достигшего с тобой определенной душевной близости, духовного единения, после недолгого периода восторженности, желания взбунтоваться, причем не просто уйти, а разрушить предательством то, что вас объединяло. Может, существует неписаный закон человеческого поведения, запрещающий человеческие объединения? Может быть, он грубо посягнул на этот запрет?
Добро и зло, вера и неверие в человеческих отношениях четко не разграничены, в каждое подмешана толика противоположного. Когда группа людей строит неведомые обществу ранее чистые отношения, то и зло, выходя из души наружу, собирается вместе и остается в чистом кристалле. И к груде чистых белых шариков обязательно примешивается один глянцевито-черный.
Если подумать, то и в обществе человек сталкивается с мрачными идеями. Например, что порочно не предательство, а сама клятва кровью, измена — это побег, выросший на той же почве, корень зла именно в клятве кровью. Вероятно, самое чистое из заблуждений, в которое может впасть человек, состояло в том, что люди с одинаковыми устремлениями, глядя на один и тот же мир, бунтовали против многообразия, намеренно ломали естественные стены — свое тело, и выпускали дух, тем самым они опустошали место, где дух и оболочка защищали друг друга от разъедания, и намеренно превращали свое тело в бесполезное. Понятия «согласие», «сотрудничество» — это все из деликатных выражений. Однако клятва кровью… означает просто присоединить к своей душе душу другого человека. Она само по себе есть презрение к бесполезным человеческим занятиям, к бесконечно повторяющемуся в онтогенезе филогенезу, когда в шаге от истины смерть рушит все и опять нужно начинать с зародыша. Кровавое братство, вознамерившееся приобрести чистоту предательством по отношению к человеческой природе, породило в свою очередь предательство по отношению к себе, и это, по-видимому, закономерно. Все они с самого начала не приняли во внимание человеческую натуру.
116 
