очень нудно 
40 
– Это кто такой? – раздался голос за спиной у Грейс. Девушка повернулась и встретилась взглядом с Брендой. – Твой парень?
– Нет, – со спокойным достоинством ответила Грейс. – Мой адвокат.
Бренда расхохоталась ей в лицо:
– Не трать попусту время, детка! Все они задницы! Они навешают тебе лапши на уши, станут рассказывать, что да как будут делать, чтобы тебя выручить, и ни фига не сделают, только поимеют тебя! А если ты позволишь, то и в самом прямом смысле! Ни один из них и гроша ломаного не стоит! Правда, правда, – снова заржала Бренда. – Кстати, парней я вообще ни в грош не ставлю. А ты, лапа?
Она испытующе смотрела на Грейс. На ней вновь была полупрозрачная майка, и Грейс заметила татуировку у Бренды на плече: крупная алая роза, а снизу змея. А под глазами у нее вытатуированы были слезинки.
– Есть у тебя дружок?
Грейс понимала, какой это опасный вопрос – что бы она ни сказала, хорошего не жди. Она неопределенно пожала плечами, уже многому наученная. И хотела уже уйти, но не тут-то было.
– Ты торопишься куда-нибудь?
– Нет, я думала черкнуть парочку писем…
– Ах, какая хитрюга! – засмеялась Бренда. – Врет и не краснеет! Разумеется, дома мамочка и папочка ждут не дождутся письма от любимой дочурки! Ты еще не ответила – есть дружок, а?
– Просто друг… – Грейс действительно хотела написать Молли про свидание с Дэвидом.
– Держись ближе ко мне. Здесь можно отхватить добрый кусок удовольствия. Если ты, разумеется, захочешь. А можно и угодить в дерьмо по самые ушки. Тебе решать, малышка.
– Да мне и так хорошо. – Грейс лихорадочно думала, как ускользнуть и при этом не рассердить Бренду. Но Бренда, видимо, на сей раз решила не упускать добычи.
– Твоя соседушка – настоящая гадина ползучая, и ее любимая подружка тоже. Ты ее уже видела?
Грейс отрицательно покачала головой. Салли терпеть не могла распространяться о своей личной жизни. Она никогда ни о чем не говорила Грейс, а вне стен камеры держалась вдали от нее. Она была сама по себе.
– Вот грязная черная корова! Они обе – говно! Ну а ты? Хочешь на вечеринку? А волшебного порошка? А немного травки?
Глаза Бренды пылали при звуках этих магических для нее слов. Грейс постаралась держаться как можно равнодушнее.
– Пожалуй, нет. У меня ведь астма. – И совершенно никакого интереса к наркотикам. Но это она вслух не произнесла. Чего-чего, а уж оскорбить Бренду она меньше всего хотела. Она уже знала от товарок, что с Брендой лучше не связываться. Она была заводилой одной из здешних банд, и полз слушок, что она не только ширялась, но и приторговывала наркотиками, а это означало, что рано или поздно она крупно влипнет.
– Астма-то твоя тут при чем? У меня в Чикаго была соседка – так вот, у нее было только одно легкое, а она укуривалась в жопу!
– Я не знаю… – неопределенно протянула Грейс. – Я прежде никогда…
– Побиться об заклад могу, ты много чего еще не попробовала, рыбка моя! – Бренда искренне рассмеялась, и Грейс наконец милостиво была отпущена. Уходя, она дружелюбно помахала Бренде, но потом чуть ли не бегом устремилась к себе в камеру, а там едва не упала бездыханной.
Сквозь ткань кармана она то и дело прикасалась к заветному ингалятору, и это ее немного успокаивало. Порой одно такое прикосновение облегчало ей дыхание.
Тем вечером снова крутили кино, и Салли ушла в кинозал. Это была, пожалуй, единственная ее слабость, кроме вырезок из журналов. И особенно она уважала крутые бое-, вики. А вот Грейс еще ни разу не была в кинозале. Она благодарна была судьбе за возможность побыть в одиночестве в послеобеденные часы. Камера была мала и тесна, но порой Грейс было так уютно тут, вдали от всех, что клетушка казалась ей почти роскошной.
После обеда камеры обычно не запирались, если не было особого на то приказа. Это давало возможность заключенным ходить в гости друг к другу или играть в какие-нибудь игры. В основном дулись в карты, а некоторые сражались в шахматы или шашки. Так уж повелось, что с шести до девяти камеры были открыты, а заключенные могли перемещаться в любом дозволенном направлении.
Грейс лежала на своей постели и сочиняла письмо к Молли. Она услышала скрип открывающейся двери, но даже не подумала поднять глаза. Она не сомневалась, что это вернулась из кино Салли, та обычно входила, не говоря ни единого слова. Салли вообще редко раскрывала рот, поэтому тишина не насторожила Грейс, пока она не почувствовала, что кто-то стоит вплотную к ней. Девушка подняла глаза – и встретилась взглядом с Брендой. А та обнажила одну грудь, и теперь эта грудь покоилась прямо на нарах Грейс, перед самым лицом девушки. А за спиной Бренды маячила еще одна фигура.
40 
