175 
Отчего я с гастрономии начал, не с фантастики? Три причины, друзья, имеется, целых три. Внимание слушателей, равно как читателей, следует привлечь, причем с первых же слов. Всем уже интересно, надеюсь? Это во-первых. Есть и во-вторых. Тупое фэнье на своих форумах уверено, что мы, фантасты, пишем исключительно ради денег, выражаясь их суржиком: «Кушать хоцца!» Оправдаем доверие? Представляете, мы котлеты «Орли» вкушаем – а фэнье «рваные грелки» жует. Лепота!
Есть и в-третьих. Дело в том, что некий литературный завтрак в Фонтенбло уже состоялся – и не без серьезных последствий. Нет, я не про несварение желудка, дела тут покруче будут. Некая литературная делегация, представляющая, по их собственным словам, «российский мейнстрим», прибыла в упомянутое Фонтенбло и было покормлена «на шару» (если французистее – «на шаромыгу») галльскими коллегами. Выпили винца, котлетой зажевали. Тре бьен и мерси боку? Если бы! Представители иных писательских союзов, на завтрак не приглашенные, завопили на весь эфир: «Самозванцы! Не вы мейнстрим – это мы, мы мейнстрим! Нам котлету, нам!» И начался великий литературный гвалт, до сих пор Эхо бедное утихнуть не может.
Резонный вопрос: нам-то какое дело до этих шаромыг в драных подштанниках? Мы, фантасты, в подобной «шаре» не нуждаемся, грантов не выпрашиваем и завтракаем, как правило, за свой счет. Надо будет – самих французов накормим и напоим до поросячьего визга, впервой, что ли? Все так, но есть в этой забавной истории некое смысловое ядро. Уловили, конечно? Да-да, именно «мейнстрим». Тот самый.
1
Последние десять лет, с того самого счастливого года, когда русскоязычная фантастика начала возрождаться, нас пугают мейнстримом. Мол, чего там вы ни пишете, чего ни издаете, все равно мейнстримом вам не стать. Хуже того! Выясняется, что страшный мейнстрим нас, фантастов, знать не желает и в упор не видит и что мы, бедные, много теряем от этого. Тем более гордиться, что мы – фантасты, по сути, грех, потому как нечем. Робкие попытки возразить на тему «Мы тоже…» парируются железным: «Вы, так вас растак, фантасты, отгораживаетесь от Большой Литературы, что ведет к отупению, измельчанию и генетическим уродствам». Подразумевается, что есть некий Великий Мейнстрим (он же упомянутая Большая Литература, он же «боллитра») – и литература второго сорта, «жанровая»: для подростков, недоумков и особо озабоченных. Жуткий призрак мейнстрима год за годом висит над безвинной Фантастикой, пугает, холодом могильным дышит. Не будет вам, фантасты, литературного признания и литературного бессмертия не будет – и ничего не будет, потому как мы, Великий Мейнстрим, все, а вы – никто и зовут вас никак. Фантастика – пфе! Фи!
Не знаю, как кому, а мне в ответ на такие откровения так и хочется совершить нечто весьма и весьма решительное, а потому предлагаю… Что именно? Разобраться как следует, конечно!
Мой любимый питерский писатель Ст. (я не Иосифа Виссарионовича имею в виду) предложил как-то, по иному, правда, поводу, объявить войну – литературную. За что был, по слухам, энергично воспитан в темном коридоре, но мыслей своих не оставил. Так не пора ли и нам? Вот он, мейнстрим-супостат, всей нашей Фантастики враг смертный! Препояшем чресла, зарядим бластеры, посадим на коней арбалетчиков, наведем стрелы Перумова с разделяющими головачевками. И ка-а-ак!..
Стоп! Прежде чем «и ка-а-к…», давайте все-таки поглядим на нашего супостата. Для начала – где он? В Фонтенбло завтракает или слезницы по начальству пишет, без завтрака оставшись? Какие именно шаромыжники, любители за чужой счет брюхо набить, сей страшный мейнстрим представляют? Только в России писательских Союзов с полдюжины, да еще в Украине есть, и в Белоруссии, и по иным вольно плывущим странам-айсбергам хватает. Кто вы, мистер Мейнстрим? Гюльчатай, открой личико!
2
Кого бы спросить? На первый взгляд все понятно. Что такое мейнстрим «вообще», давно уже определено. Вот, скажем, одна из дефиниций:
Мейнстрим – от английского словосочетания «главное, основное течение», означает, соответственно, основное течение культуры, рассчитанное на так называемую «массовую аудиторию». Противопоставляется альтернативным течениям: андерграунду, авангарду и прочим. Категория не оценочная, а, так сказать, аудиторная. У мейнстрима аудитория большая и смешанная, у прочих течений – маленькая и избирательная, «на любителя».
Некий критик уточнил: тигр – это мейнстрим, гиена – альтернатива. Тигр нравится многим, гиена – лишь некоторым. А все тот же писатель Ст. как-то изрек: «Большая Литература – та, что издается большими тиражами». Кто бы спорил.
175 
