очень нудно 
63 
По утрам мы повторяли и заучивали отрывки из священных книг, примерно так же, как делали это в Александрии, но здесь мы всегда читали на иврите и разговаривали чаще всего на нашем родном языке. А если очень постараться, то можно было уговорить рава Берехайю рассказать нам о его собственных приключениях.
Вечерами же он сидел в своей библиотеке, раскрыв дверь, выходящую во двор. Он всегда с улыбкой называл свою библиотеку скромной, и такой она и была, если сравнивать ее с огромной библиотекой Филона, однако это было теплое и приятное место, куда хотелось зайти. Раввин всегда с удовольствием отвечал на любые наши вопросы. Я же, как бы ни уставал после работы, каждый день поднимался на холм, чтобы если не поговорить с равом Берехайей, то хотя бы недолго посидеть у его ног.
Его добрые слуги всегда угощали нас, мальчишек, прохладной водой, и я готов был часами сидеть в маленькой библиотеке и слушать рассказы раввина, но надо было возвращаться домой.
Самым младшим из учителей был немногословный рав Шеребия, и он тоже был священником и тоже не мог ходить в храм, так как однажды пережил ужасное приключение по дороге от Иерихона. Когда настала его очередь выполнять обязанности священника, он пошел в храм, а по дороге на него напали разбойники. Они избили его и его брата, и он упал со скалы, сильно повредив ногу. Иерусалимским врачам, лечившим его, пришлось отрезать эту ногу.
Теперь у него была деревянная нога, однако ее было не видно под одеждами, поэтому со стороны он выглядел как здоровый человек с быстрыми, уверенными движениями. Но Господу не могут служить священники, лишившиеся какой-либо части тела, и тогда Шеребия стал раввином в деревенской школе. Все уважали его за ученость. Говорили, что фарисеем он стал только после того, как не смог ходить в храм. Его братья также были священниками, только жили не в Назарете, а в Капернауме, недалеко от нашей деревни.
Средний по возрасту учитель, тот самый, что первым встретил нас в синагоге, звался рав Иаким. Он был великим фарисеем, и хотя все три раввина носили голубые кисточки на своих одеждах, именно рав Иаким был самым строгим во всех своих привычках и обычаях и старался нас приучить к тому же.
Все члены большой семьи рава Иакима, включавшей дядей, братьев и сестер с мужьями и детьми, были фарисеями. Они ели только в обществе друг друга, как было принято среди фарисеев, и не соблюдали те традиции Назарета, которые расходились с их правилами. Но все жители обращались к ним, когда надо было решить какой-то сложный вопрос. Два брата рава Иакима были деревенскими писцами, они писали письма под диктовку жителей Назарета и читали письма для тех, кто был слишком стар и не мог читать. Эти люди писали и другие документы, в которых возникала нужда, и очень часто можно было видеть, как они сидят в своем дворе, склонившись над столом, а рядом стоит житель деревни, объясняющий, что ему нужно. А иногда жители кричали или плакали — это случалось, когда писцы читали письма с дурными вестями.
Этих трех учителей жители часто просили быть судьями в спорах, но были в деревне и другие старые люди, которые из-за преклонного возраста редко покидали свои дома, но, когда возникала такая необходимость, они собирались все вместе и разбирали дела.
Люди приходили также и к Старому Юстусу, нашему дяде, чтобы узнать его мнение по тому или иному вопросу. А ведь Старый Юстус не мог говорить, и я ясно видел, как видели и все остальные, что он не понимает ни слова из того, что ему рассказывают. И тем не менее люди шли к нему и изливали свои печали, а он кивал в ответ. А иногда широко раскрывал глаза и улыбался. Он любил, когда с ним разговаривали. И люди радовались, видя, что он доволен, и от этого у них тоже поднималось настроение, и они уходили домой, рассыпаясь в благодарностях.
Мама только качала головой. И Старая Сарра качала головой.
И должен сказать, что и к Старой Сарре приходило много людей. К ней шли и мужчины, и женщины. Мне даже казалось, что Сарру так почитали благодаря ее возрасту и уму, что больше никто и не помнил, мужчина она или женщина.
Мне доводилось слышать кое-что из того, с чем приходили люди к Старому Юстусу и Старой Сарре, и я очень много узнал о деревне: и того, что мне было интересно, и того, чего мне знать не хотелось.
Многое я узнал и от других детей, живших в деревне: от слепой Марии, которая всегда сидела во дворе дома своего отца, полная смеха и любящая поговорить, и от мальчиков, приходивших поиграть со мной, например, от Симона-дурака, который совсем не был дураком, зато все время смеялся и был очень добр ко всем, и от Ясона Толстого, который действительно был толстым, и от Круглого Иакова, и от Высокого Иакова, и от Смелого Михаила, и от Даниила Усердного, которого звали так потому, что за любое дело он принимался с жаром.
63 
