Последние отзывы

  152  

– Я послал за Луцием Корнелием, – заявил младший консул Титу Помпонию, Антонию Оратору и Катулу Цезарю; они слышали, что говорил Помпоний.

– Ты что, думаешь, сможешь контролировать создавшееся положение, Квинт Помпей? – спросил Помпоний, который был мастером задавать нелепые вопросы.

– Нет, не думаю, – честно заявил Помпей Руф.

– А как насчет Гая Мария? – спросил Антоний Оратор. – Он способен контролировать любую толпу в Риме.

– Но не сейчас, – высокомерно ответил Катул Цезарь. – В такой момент он превращается в мятежного трибуна плебса. Да, Марк Антоний, именно Гай Марий поддержал Публия Сульпиция.

– О, я не верю, – молвил Антоний Оратор.

– А я тебе говорю, что это правда!

– Если это действительно так, – заговорил Тит Помпоний, – тогда я, пожалуй, назову четвертый закон, который предложит Сульпиций.

– Четвертый закон? – хмурясь, переспросил Катул Цезарь.

– Это будет закон о том, чтобы передать командование в войне против Митридата от Луция Суллы Гаю Марию.

– Сульпиций не сделает этого! – вскричал Помпей Руф.

– Почему бы и нет? – Тит Помпоний взглянул на младшего консула. – Я рад, что ты послал за старшим консулом. Когда он будет здесь?

– Завтра или послезавтра.

Сулла прибыл на следующее утро перед рассветом; он уже направлялся в Рим в тот момент, когда его настигло письмо Помпея Руфа. «Получал ли когда-либо какой-нибудь консул так много плохих новостей? – спрашивал он сам себя. – Во-первых, резня в провинции Азия, теперь объявился второй Сатурнин. Моя страна – банкрот, я только что подавил восстание, а мое имя вызывает ненависть за распродажу государственного имущества. Ничего из всего этого я мог бы и не делать, но я сделал это.»

– Будет ли собрание сегодня? – спросил он Помпея Руфа, в чей дом незамедлительно прибыл.

– Да. Тит Помпоний сказал, что Сульпиций собирается предложить закон, по которому у тебя отбирается командование в войне против Митридата и передается Гаю Марию.

Внешне Сулла сохранял спокойствие.

– Я консул, и ведение этой войны было поручено мне законно. Если бы Гай Марий был здоров, он мог бы получить это командование. Но он болен и стар, потому и не получил его. – Сулла раздул ноздри. – Я полагаю, это означает, что Гай Марий поддержал Сульпиция.

– Так думают все. Марий не появился ни на одном из собраний, но я сам видел, как некоторые из его фаворитов подзуживали толпу низших классов. Это походило на ужасных предводителей, ведущих толпу субурских негодяев.

– Одним из них был Луций Декумий?

– Да, и он был там.

– Прекрасно, прекрасно, – оживился Сулла, – Гай Марий проявил себя с неизвестной нам стороны, заметь, Квинт Помпей! Я не думал, что он опустится до того, чтобы использовать такое «орудие», как Луций Декумий. До сих пор я надеялся, что его возраст и скверное здоровье, на что ему так ясно было указано в сенате, помогут Марию оценить ситуацию, и что он угомонится. Но этого не произошло, ему хочется воевать против Митридата. Ради достижения своей цели он пойдет на все, даже станет вторым Сатурниным.

– Нас ожидают большие неприятности, Луций Корнелий.

– Знаю.

– Я имею в виду, что мой сын и сыновья других сенаторов и патрициев собираются с силами, чтобы изгнать Сульпиция с форума, – взволнованно произнес Помпей Руф.

– Тогда нам с тобой лучше быть на форуме, когда Сульпиций соберет народное собрание.

– Вооруженными?

– Разумеется, нет. Мы должны постараться удержать ситуацию в рамках закона.

Когда Сульпиций прибыл на форум, стало очевидно, что до него уже дошли слухи о команде, которую собрал сын младшего консула, поскольку Сульпиций двигался в середине огромного эскорта из молодых людей второго и третьего классов, вооруженных дубинками и небольшими деревянными щитами. Этот эскорт был настолько огромен, что небольшая армия молодого Квинта Помпея Руфа по сравнению с ним казалась просто ничтожной.

– Народ, – вскричал Сульпиций в комиции, наполовину заполненной его охранниками, – является сувереном! То есть так говорят, что народ является сувереном! Это общая фраза, которой всегда щеголяют члены сената и патриции, когда нуждаются в ваших голосах. Но это абсолютно ничего не значит! Это – ничто, это – издевательство! Какую подлинную ответственность несет перед вами правительство? Вы полностью во власти людей, которые собирают вас всех вместе, вы полностью во власти народных трибунов. Вы не формулируете законы и не обнародуете их в этом собрании – вы здесь только для того, чтобы голосовать за законы, сформулированные и предложенные народными трибунами! А кто, за немногим исключением, является народным трибуном? Почему-то сенаторы и всадники! А что случилось с теми трибунами, которые объявили себя слугами суверенного народа? Я скажу вам, что с ними случилось! Они были заперты в Гостилиевой курии и раздавлены обрушившейся с крыши черепицей!

  152