Последние отзывы

  190  

– Я должен срочно отправиться в Сицилию, – объяснил Марий, оплачивая вино для всех. – Есть ли какой-нибудь хороший корабль, готовый к отплытию?

– Ты можешь нанять меня, – сказал человек, который выглядел, как настоящий морской волк. – Публий Мурций к твоим услугам, Гай Марий.

– Если мы сможем отплыть этой ночью, Публий Мурций, то дело будет сделано.

– Я могу поднять якорь еще до полуночи.

– Превосходно!

– Но мне нужно заплатить вперед.

Молодой Марий появился вскоре после того, как его отец заключил свою сделку; Марий поднялся, улыбнулся всем, находившимся в таверне, и сказал:

– Мой сын!

Молодой Марий вышел и направился к докам.

– Тебе не следует идти со мной, – сказал Гай Марий, как только они остались одни. – Я хочу, чтобы ты пробирался в Энерию самостоятельно. Для тебя слишком рискованно путешествовать со мной. Возьми осла и обоих лошадей и скачи в Таррацину.

– Отец, почему бы тебе не отправиться со мной? Таррацина намного безопасней.

– Я слишком дряхл, чтобы скакать верхом в такую даль, сынок. Я отправлюсь отсюда на корабле, и надеюсь, что ветры будут благоприятствовать мне. – Он поцеловал сына. – Возьми золото и оставь мне серебро.

– Половина на половину, отец, или вообще ничего.

– Молодой Марий, – вздохнул Гай Марий, – почему бы тебе не сказать мне, что ты убил консула Катона? Почему ты отрицаешь это?

Сын, пораженный, взглянул на него.

– Почему ты спрашиваешь меня об этом? И в такой момент? Неужели это так важно?

– Для меня – да. Если Фортуна оставит меня, мы можем никогда больше не встретиться. Почему же ты лжешь мне?

Молодой Марий печально улыбнулся, вспомнив в этот момент Юлию.

– Отец! Никто никогда не знает, что бы тебе хотелось услышать! Мы все пытаемся говорить тебе то, что, по нашему мнению, тебе хотелось бы услышать. Это – твое наказание, которым ты расплачиваешься за то, что являешься Гаем Марием, великим человеком! Мне казалось разумным отрицать это, потому что именно это ты хотел услышать, когда настаивал. В любом случае, ты не хотел, чтобы я признался в убийстве, иначе тебе не оставалось бы другого выхода, как предъявить мне обвинение. Если я предполагал неправильно, прости меня. Ты не поможешь мне, и сам это знаешь, потому что ты всегда был более непроницаем, чем улитка в дождь.

– Я думаю, что ты вел себя, как избалованный ребенок!

– Отец! – молодой Марий покачал головой, в его глазах блеснули слезы. – Сын Гая Мария не может быть избалованным ребенком. И хорошо, что я не был таким! Ты шагаешь по миру большими шагами, как Титан, а мы все суетимся у тебя под ногами, удивляясь, чего же ты хочешь, как лучше угодить. Ни один из тех, кто окружает тебя, не равен тебе, ни по уму, ни по компетентности. Ни один, включая меня; твоего сына.

– Тогда поцелуй меня еще раз и ступай. – На этот раз объятие было искренним. Марий никогда не думал, что сын так его любит. – Кстати, ты абсолютно прав.

– Прав в чем?

– В том, что убил консула Катона.

Молодой Марий неодобрительно покачал головой.

– Я знаю это! Мы встретимся на Энерии в декабрьские иды.

– Гай Марий! Гай Марий! – позвал раздраженный голос. Марий вернулся к таверне.

– Если ты готов, мы можем отправиться на мой корабль сейчас же, – сказал Публий Мурций, все таким же раздраженным голосом.

Марий вздохнул. Его инстинкт недаром подсказывал, что это путешествие может оказаться гибельным, Публий Мурций был скорее никчемным человеком, снулой рыбой, а не отважным пиратом.

На корабль, однако, вполне можно было положиться, поскольку он был основательно построен и обладал хорошими мореходными качествами. Хотя какую роль это сыграет в открытом море между Сицилией и Африкой, если случится самое худшее и их пронесет дальше Сицилии, Гай Марий, разумеется, не знал. Главной помехой кораблю был, вне всякого сомнения, его капитан, Мурций, который только жаловался и выражал недовольство. Однако они благополучно миновали илистые отмели и наносные песчаные бары этой неудобной гавани еще до полуночи и подставили паруса сильному северо-восточному бризу, чтобы плыть вдоль побережья. Скрипя и переваливаясь – поскольку Марций не позаботился о том, чтобы вместо груза, обеспечить нужный балласт, – корабль медленно плыл в двух милях от берега. Команда тем не менее была довольна – не было необходимости держать людей на веслах, кроме двух рулевых.

На рассвете сменился ветер, корабль изменил направление на сто восемьдесят градусов и поплыл в северо-западном направлении, подгоняемый ветром силой в три – пять баллов.

  190