Последние отзывы

  70  

Он въехал во двор как раз вовремя, чтобы успеть заметить маленького бродяжку, проскользнувшего через живую изгородь у кухни к черному ходу. Быстро оглянувшись, он обнаружил, что поблизости не было никого из слуг, кроме Джона, занятого чисткой кобылы Обри. Мгновенное подозрение вспыхнуло в его разгоряченной голове, и он торопливо спешился.

Мало кто из деревенских приходил в аббатство. Он не узнал в сорванце никого из детей арендаторов, но в то же время силуэт бродяжки показался смутно знакомым, и это заставило Остина ускорить шаги.

Мальчик добрался до каменной арки, ведущей к кухне, и огляделся, словно искал кого-то. Поскольку в это время на кухне могла быть только Пейшенс, Остину оставалось предположить, что она и была его конечной целью. Но бедная слабоумная кухарка никому не могла пригодиться, разве что в качестве посредника для кого-то в доме.

С поразительной для хромого легкостью Остин подобрался к парню сзади и ухватил его за ворот. Мальчишка завизжал и попытался вырваться, но, быстро оценив крепость поймавших его рук, затих.

– У тебя здесь какое-то дело? – спросил Остин с обманчивой лаской.

Парень непроизвольно схватился за уголок письма на веленевой бумаге, выглядывавший из-за ворота его рубахи.

– Да, сэр… Я хотел сказать, нет, сэр. Пейшенс дома, сэр?

Остин понял, что его присутствие на кухонном дворе и не подобающая джентльмену одежда представили его как одного из домочадцев, а не хозяина дома, но не собирался тешить свою гордость, объясняя мальчишке, кто он такой. Может, и к лучшему.

– Что у тебя, парень?

Невзирая на отчаянное сопротивление, он отобрал у мальчишки конверт.

– Это для леди, сэр. Он сказал вручить это леди в собственные руки. Леди и никому другому, сэр. Пожалуйста, сэр, он выдерет меня, если я не сделаю это.

Остин не обращал внимания на мольбы парнишки, пока изучал запечатанное письмо. Почерк отправителя оказался незнакомым, но был, несомненно, мужским. Печать ни о чем не говорила. Но он сжал кулаки, когда понял значение тайного послания.

– Я прослежу, чтобы леди получила письмо, – мрачно заявил он, отпуская воротник мальчугана.

– Но, сэр… – начал, было, мальчик, но, наткнувшись на отчужденный взгляд Остина, осекся.

– Даю тебе слово, что леди получит письмо. Тебе не стоит рассказывать своему хозяину об остальном, но советую отговорить его присылать таким манером еще какие-нибудь письма. Граф не любит, когда у его черного хода шныряют незнакомцы.

Остин дал мальчику монету и зашел на кухню, прикрыв за собой дверь.

Велень щекотала кожу, пока Остин неторопливо шел по холодным каменным коридорам в переднюю часть дома. По всем правилам ему следовало вручить письмо непосредственно Обри и не задавать вопросов. Он был обязан это сделать. Она никогда не делала ничего, заслуживающего его недоверия. Но он так много потерял в прошлом из-за невнимания и беспечности, что не мог допустить, чтобы история повторилась.

В уединении своего кабинета Остину не составило труда отделить печать, не повредив ее. Когда он разворачивал плотный лист, его руки тряслись, и он еще раз подумал, стоит ли читать чужое письмо, но не смог отступить. Медленно агонизируя, он принялся за чтение.

«Обри, любовь моя!

Я не могу больше ждать. Вы не можете сомневаться в моей преданности после всего, что между нами было, и завтра я готов доказать это. Я узнал, что ваш муж отплывает на рассвете с запасами провизии для двухмесячного плавания. Вы не можете любить человека, похитившего вас у меня. Настало время исправить ошибку. К его возвращению мы будем, уже далеко, любовь моя. Ядам вам все, что ваша душа пожелает, если только вы придете ко мне. Завтра я буду ждать вас на нашем месте. Поспешите, моя любовь. Мы были лишены друг друга слишком долго».

Нацарапанная на обороте буква «Д» не оставляла сомнения, кто был автором.

Остин медленно перечитал строки, терзавшие его сердце – «После всего, что между нами было» и «наше место». Намеки на страсть, знакомые только любовникам. Он не мог поверить, что она ему изменяла, но не сомневался, что Джеффри пытался ее уговорить.

Остин думал, что его душа давно лишилась всяких чувств, но холодная тоска, разлившаяся внутри, предупреждала, что худшее возвращается. После сегодняшнего фиаско он не мог винить легкомысленную девчонку за чувство преданности ее бывшему жениху. Джеффри не мог сделать лучшего выбора. А его собственный выбор не мог быть хуже.

  70