Последние отзывы

  143  

Лукас умолк с задумчивым видом. Во время этого монолога он смотрел не на Сефтон, а в дальний темный угол комнаты. Но теперь он бросил на нее быстрый пристальный взгляд, потом встал и, обойдя стол, сел на свое обычное место. Примерно с половины речи Лукаса Сефтон начала плакать. Слезы, которые она не пыталась смахнуть, тихо стекали по ее лицу и капали на вельветовый жакет. Она сидела неподвижно, глядя на Лукаса, как будто даже не дыша. Потом Сефтон пошевелилась, глубоко вздохнула и, опустив голову, закрыла глаза.

Пошелестев на столе какими-то бумагами, Лукас сказал:

— А теперь, пожалуйста, уходи.

Взглянув на него, Сефтон, успевшая найти носовой платок, поднялась со стула и замерла. Она не осмелилась подойти к столу. Наклонившись, она подняла куртку.

— Мне вскоре придется уехать на какое-то время. До свидания, милая Сефтон, — произнес Лукас мягким и сердечным голосом.

Она не видела выражения его лица. Коснувшись груди рукой, Сефтон протянула к Лукасу раскрытую ладонь в почтительном, благодарственном жесте. Потом отвернулась и, волоча за собой куртку, вышла из гостиной в коридор. Открыв входную дверь, Сефтон услышала за спиной звук шагов.

— Погоди минутку, не могла бы ты передать Харви одну вещь? Он забыл ее, — добавил Лукас уже оживленным и веселым тоном.

Он вручил ей трость с костяным набалдашником в виде птичьей головы. Сефтон вышла из дома, и дверь за ней закрылась.

Оказавшись на улице, Сефтон перестала плакать, но не потому что сознательно пыталась скрыть слезы. Ей вспомнилось, что, когда она однажды разревелась на занятии Лукаса, он рассказал ей, как мудро скрывал свои печальные слезы Одиссей во дворце Алкиноя. Позже Сефтон пришла к выводу, что его напоминание на самом деле предназначалось не для того, чтобы побудить ее перестать плакать, таким полушутливым рассказом Лукас пытался восстановить ее обычную активную восприимчивость. В сущности, Лукас, особенно после резких неодобрительных отзывов в ее адрес, частенько выдавал подобные остроумные увещевания, с любовью хранимые Сефтон в тайниках памяти. Но сейчас ее тревожило так много ужасных чувств и размышлений, что слезы высохли сами собой. Сефтон повздыхала, стараясь подавить всхлипывания и стоны. («Прямо как грустивший на пиру Одиссей», — подумала она, бредя по улице.) Страх господствовал в чувствах Сефтон. Слишком часто во время исчезновения Лукаса после судебного процесса ей приходилось слышать предположения, что он мог покончить с собой. Более того, она, безусловно, любила его. Но в строгом жизненном кодексе Сефтон любовь словно сидела на цепи и бесплодно подвывала, как, в сущности, подвывала и сейчас. Мрачный ужас ее размышлений рассеивала недостойная мука ревности. Итак, Харви забыл у Лукаса свою трость. Значит, Харви тоже тайно общался с Лукасом, и, вероятно, их занятия проходили в более дружелюбной обстановке. В глубокой задумчивости Сефтон прошла пешком до самого дома.

Приблизившись к Клифтону, она увидела стоящее на улице такси. На крыльцо вышел Харви. Сефтон поспешила к нему навстречу и протянула трость.

— Ты забыл ее у Лукаса. Он попросил меня передать ее тебе.

Харви взял трость и ничего не сказал, но Сефтон потрясло отразившееся в его взгляде жуткое страдание, почти отвращение, как подумалось ей впоследствии. Он сел в такси и уехал. Позже, размышляя об этой встрече, Сефтон отругала себя, вспомнив наставления Лукаса по поводу ревности.

«Я ревную из-за того, — подумала она, — что Харви общается с Лукасом… а Харви ревнует из-за того, что с Лукасом общаюсь я».

— Ну что, мы прикатили слишком рано? — спросил Лукас.

— Да. Лучше пока подождать в машине.

Клемент припарковался на ближайшей к парку улочке.

— Пожалуй. Похоже, дождь скоро закончится. Я захватил с собой зонт.

— С тобой все в порядке, то есть как ты себя чувствуешь?

— Какой оригинальный вопрос. Я с нетерпением жду представления. Оно очаровывает меня своей непредсказуемостью.

— Ты же не склонен… ты же будешь держаться спокойно… в общем, я имею в виду, ты не собираешься проявлять инициативу?

— Я не строил никаких планов. Может, ты имеешь желание обыскать меня и проверить, не захватил ли я оружия?

— Нет. Мы хотим как можно быстрее провернуть все это дело.

— Много ли времени оно займет, как думаешь?

— Надеюсь, минуты четыре.

— Я рассчитывал на более протяженное удовольствие. Ты не забыл биту?

  143