189 
В глазах Креси отразилась боль, но она лишь тихо покачала головой в ответ. Адриана ударила ее еще раз, затем еще раз и еще, она уже била Креси кулаками, а та стояла и даже не защищалась. На губах у нее появилась кровь, и в красный цвет окрасились руки Адрианы. Она остановилась, рыдая, и упала на грудь Креси.
– Креси… – бормотала она.
Впервые они плакали вместе, обнявшись, чувствуя солоноватый вкус крови и слез.
Красные Мокасины стоял у борта «Скипетра» и наблюдал, как солнце медленно погружается в воду, и он почувствовал, что больше не боится ни Венеции, ни бездны.
– Да, хорошее это дело – домой возвращаться, – произнес стоявший рядом Таг.
– Да, хорошее, – поддакнул Красные Мокасины.
– Что делать там будешь? – спросил Таг.
– Вернусь к своему народу. Расскажу обо всем, что я увидел. – Он улыбнулся, глядя на огромного роста пирата. – Если хочешь, пойдем со мной. Посмотришь, какие красивые женщины у народа чоктау.
– Так я и не против, – сказал Таг.
– Ну и что же ты видел? – спросил подошедший Нейрн.
Красные Мокасины улыбнулся белому человеку.
– Даже и не знаю толком, – честно признался он. – Но я знаю одно: наши народы идут в будущее вместе, нравится нам это или нет, но это так. Я вижу, как тесно переплетены наши судьбы.
– Это правда?
Красные Мокасины кивнул:
– Я знаю, о чем вы подумали. Вы боитесь, что мой народ может сбросить вас назад в море. И время для этого самое подходящее. Кто пошлет войска защищать вас? Англия? Франция? Испания? Но я не верю, что такое может произойти.
Нейрн мрачно кивнул.
– Я буду делать все, чтобы этого не случилось, – продолжал Красные Мокасины.
– Почему?
– А это как в истории о колчане стрел. Одну стрелу очень легко переломить пополам. А колчан со стрелами нет. – Он устремил взор вдаль, к горизонту. – Если я не ошибаюсь, то нам потребуется каждая стрела в отдельности, чтобы достойно встретить то, что нас ожидает.
И словно в подтверждение его слов, в тени, которую он отбрасывал, зашевелилось что-то ужасное.
Бен в компании Карла и Роберта пил кофе в комнате, залитой солнечным светом и сладко пахнущей медом. Король разливал кофе левой рукой, правая, которой он во время боя схватил лезвие обнаженного меча, была забинтована.
– Ну, мой славный капитан Фриск, какие планы вас обуревают? – спросил Бен.
Карл пожал плечами.
– Я солдат, – бросил он. – И я поклялся никогда не отворачиваться от какой бы то ни было войны.
– Из этого следует, что вы последуете за русским царем в его заснеженную страну?
Карл поднял свою чашку.
– Я не отворачиваюсь от войны, но сейчас мне нужно немного отдохнуть. Я дал некоторые обещания Венеции, и я должен хранить верность своему слову.
– Вы останетесь здесь и будете править как король?
Карл резко, но весело засмеялся.
– В Венеции не будет никаких королей, – сказал он. – Король Венеции не нужен. Янычары правят посредством совета и не питают доверия к сильным одиночкам, и венецианцы от них по духу ничем не отличаются. Почти тысячелетие Венеция была республикой, таковой она, я думаю, и останется на века.
– Именно об этом я и говорил, ваше величество, – воскликнул Бен, – когда утверждал, что время королей миновало. Пришло время людям самим вершить свою судьбу.
– Да, и мы пообещали друг другу когда-нибудь вновь вернуться к этому разговору, не так ли? – сказал Карл. – Но я не хочу спорить с философом. Возможно, вы и правы. Но весь опыт моей жизни учит: человек не верит в себя. Это заставляет сильного принять на себя ответственность за судьбы народов, равно как и хулу за все деяния, что он творит на общее благо людей. И мало таких, кто готов к подобной ответственности. Вот почему люди предпочитают иметь над собой королей – даже таких сумасшедших, как я, – им нужно, чтобы кто-то принимал за них решения. Не короли должны измениться, Бенджамин, – сами люди.
– Но вы же не станете упускать возможности стать королем?
– А я и есть король, – вежливо, но довольно жестко бросил Карл и поставил чашку на стол. – А вы, Бенджамин? Вы останетесь здесь как фаворит короля? Здесь еще много дел!
– Простите, капитан Фриск, но борьба ведется повсюду. И у человечества есть враг пострашнее, нежели русский царь или турецкий султан. В лице сэра Исаака – несмотря на все его недостатки – мы потеряли нашего самого лучшего защитника в борьбе с этим врагом. Я должен дойти до предела, где он остановился, а затем пойти дальше.
189 
