103 
– Конечно. – Я кивнул.
– Ни один человек еще не узнал меня по-настоящему, – продолжала она. – Даже моя мать. А ты уже успел так глубоко заглянуть в мою душу… – Она покачала головой. – Просто не верится.
– Я тебя понимаю, Элиза, – сказал я.
– Думаю, понимаешь.
Голос ее прозвучал немного недоверчиво.
Мы шли некоторое время в молчании, потом остановились и стали смотреть на море в направлении мыса Лома, где периодически вспыхивал и гас маяк. Немного погодя я перевел взгляд на серебряный круг луны и алмазную россыпь звезд на небе. «Ничего не может быть прекраснее этого», – подумал я. Даже в раю не могло бы быть лучше.
Казалось, она прочла мои мысли, ибо вдруг повернулась и, обвив меня руками, прильнула ко мне.
– Я почти боюсь такого счастья, – тихо произнесла она.
Обхватив ладонями голову Элизы, я наклонил ее назад. Она подняла на меня глаза, и я увидел там слезы.
– Ты не должна больше бояться, – сказал я. Наклонившись, я поцеловал ее глаза и почувствовал на губах ее теплые слезы. – Я всегда буду тебя любить.
Судорожно вздохнув, она прильнула ко мне.
– Забудь то, что я говорила о женщинах, – пролепетала она. – Нет, не в смысле совсем забыть. Просто помни – это лишь часть того, что я чувствую и в чем нуждаюсь. Другая часть – это то, что я ощущаю сейчас: так долго не осуществляемые желания. Я притворялась, что не понимаю этого, но всегда понимала. – Я почувствовал, что она сильнее обнимает меня. – Это было мое неутоленное женское естество. Оно жаждало утоления, Ричард.
– Не надо больше слов, – сказал я.
Развернувшись, мы пошли назад к гостинице. Казалось, мы оба знаем, зачем возвращаемся. Мы больше ничего не говорили, а шли молча, держась за руки. Билось ли ее сердце так же часто, как мое? Я не знал. Все, что я знал – как знала и она: что теперь не имеет значения, какая именно тайна нас соединила. Не имеет значения, был ли я для нее какой-то потаенной, ожившей наконец фантазией, или она была тем же самым для меня. Как она выразилась, довольно и того, что мы вместе переживаем эти моменты. Ибо, невзирая на голос разума, всегда должен наступить такой момент, когда сердце говорит громче. А тогда заговорило сердце каждого из нас, и нельзя было ослушаться его приказа.
Впереди на фоне темного неба силуэтом вырисовывалась громада гостиницы. Невероятно, но над ней повисли два белых облака. Я сказал «невероятно», потому что эти облака по форме напоминали две огромные головы в профиль.
– Та, что слева, – твоя, – сказал я, совершенно уверенный в том, что она тоже увидела головы и поймет, о чем я говорю.
– Да, это я, – согласилась она. – У меня в волосах звезды. – Пока мы шли, она склонила ко мне голову. – А та, что справа, ясное дело, твоя.
Всю остальную часть пути мы молча смотрели на эти гигантские призрачные лица над крышей гостиницы.
Когда мы подошли к двери ее комнаты, она без слов вынула из сумочки ключ и подала мне, умиротворенно улыбаясь. Я отпер дверь, и мы вошли. Закрыв дверь, я запер ее и опять повернулся к Элизе. Не обращая внимания на соскользнувшую на пол шаль, Элиза прижалась ко мне. Мы стояли не шевелясь, обнимая друг друга.
– Странно, – прошептала она.
– Что, любовь моя?
– Передавая тебе ключ, я совсем не боялась, что ты меня осудишь. Даже не думала об этом.
– Тут не о чем думать, – сказал я. – Ты ведь знаешь, я не оставил бы тебя одну на ночь.
– Да, – пролепетала она. – Знаю. Я не смогла бы пережить эту ночь в одиночестве.
Отведя руки, она скользнула ими вверх по моей груди и обняла меня за шею. Я привлек ее к себе, и наш поцелуй был поцелуем мужчины и женщины, полностью принимающих друг друга – душой и телом.
Прильнув ко мне, она шептала слова, казалось, льющиеся из ее уст горячим потоком.
– Когда ты вчера подошел ко мне на берегу, я думала, что умру – на самом деле умру. Я не могла говорить, не могла думать. Сердце билось так сильно, что я едва дышала. С того момента, как увидела из окна тот пляж и начала думать о твоем возможном появлении, я непрерывно терзалась. Я была капризной, нервной, раздражительной, то начинала плакать, то успокаивалась. За эту неделю я пролила больше слез, чем за всю жизнь. Я подгоняла труппу и перегружала работой себя. Уверена, они думали, что я схожу с ума. Прежде я всегда была такой выдержанной, такой надежной, спокойной. Но только не на этой неделе. О, Ричард, я превратилась в помешанную.
103 
