Последние отзывы

  56  

– Держитесь за перила, – сказала она, очевидно приняв мою реакцию за страх.

Почувствовав себя еще более виноватым, я кивнул и шагнул вперед.

Я заметил, что к Пасео-дель-Мар спускаются две лестницы – одна на юг, вторая на север. Мы пошли по северной лестнице. Я старался спускаться не слишком быстро, делая вид, что мне становится легче от морского ветра, дующего в лицо. Долго притворяться больным не было смысла; я, разумеется, не хотел, чтобы она считала меня каким-то заморышем. И все же нельзя было допустить, чтобы мое выздоровление казалось чудом. Если уж быть совсем честным, я с наслаждением ощущал прикосновение ее плеча и тепло ее пальцев в своей руке.

Теперь мы шли по приморской аллее, и Элиза, держась за мою руку, вела меня к другой короткой лесенке, спускающейся по обсаженному маленькими пальмами откосу шириной около шести футов. На ветру гремели жесткие пальмовые листья. Впереди механически рокотал прибой, тревожа своей близостью. Луна спряталась за облака, и я едва различал быстро катящиеся волны. Казалось, они вот-вот нас накроют.

Спустившись по лестнице, мы пошли по другой дорожке. Я не сомневался, что вскоре нас окатит брызгами прибоя или даже волнами, поэтому обеспокоенно сказал Элизе:

– Сейчас у вас намокнет платье.

– Нет, – только и ответила она.

Несколько секунд спустя я увидел, что линия прибоя дальше, чем я полагал, а край дорожки расположен в шести-семи футах над каменным волнорезом. У края стояла скамья, к которой подвела меня Элиза. Я послушно сел. Поколебавшись, она опустилась рядом, велев мне глубоко дышать.

Рискуя снова рассердить ее, я положил голову ей на плечо. «Нахал», – подумал я, усмехнувшись про себя. Мне, в общем-то, было все равно. В сознании пронеслись долгие часы подготовки к этому моменту. Я это заслужил и не собирался отдавать в порыве раскаяния. По крайней мере, не в тот момент.

Когда я положил голову ей на плечо, она сначала напряглась. Теперь я чувствовал, что напряжение постепенно ослабевает.

– Вам лучше? – спросила она.

– Да. Спасибо.

Может быть, мне следует постепенно высвобождаться из глубин лицемерия, а не всплывать одним махом в исповедальном порыве, что наверняка ее рассердит?

– Элиза?

– Да?

– Скажите мне одну вещь.

Она ждала.

– Почему вы так добры ко мне? С самого момента нашей встречи я только и делаю, что вас расстраиваю. Я не имею права ожидать такой доброты. Пусть все так и останется, – поспешно добавил я, – ради бога, пожалуйста, пускай будет так, но… почему?

Она не ответила, и я задумался о том, есть ли у нее для меня ответ или я лишь еще больше усложнил ситуацию.

Она так долго мне не отвечала, что я уже перестал ждать ответа. Но она заговорила.

– Я скажу это, – начала она, – и ничего больше. Пожалуйста, не просите у меня объяснений, потому что их нет.

Я снова ждал, чувствуя в груди тревожное биение сердца.

– Я вас ждала, – сказала она.

Я так сильно вздрогнул, что она испугалась.

– Что с вами?

Я не мог говорить, а бессознательно поднял голову, и моя щека коснулась ее щеки. Она хотела было отстраниться, но не стала, услышав мой тихий вздох. Я подумал даже, что, если бы мне пришлось умереть прямо на месте, щека к щеке, когда у меня в сознании отпечатались ее слова, я умер бы не ропща.

– Ричард? – наконец сказала она.

– Да?

Я слегка отодвинулся и повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Она с хмурым видом смотрела на океан.

– Когда мы были на берегу в прошлый раз, вы сказали: «Не дайте мне это потерять». Что вы имели в виду?

Я воззрился на нее в беспомощном молчании. Что я мог сказать? Только не правду – это я точно знал. «Откуда ты ко мне пришла? – вспомнил я. – Куда теперь…»

Нет. Я отбросил воспоминания. Она никогда не напишет то стихотворение. Ее садовник никогда не найдет тот клочок бумаги.

– Позвольте мне повторить ваши слова, – ответил я. – Пожалуйста, пока не просите у меня объяснений. – Я увидел, как напряглись черты ее лица, и торопливо добавил: – Здесь нет ничего ужасного. Просто, понимаете, еще не пришло время вам рассказать.

Она продолжала всматриваться в океан, очень медленно покачивая головой из стороны в сторону, явно недовольная или расстроенная.

– Вы сердитесь? – спросил я.

Она лишь вздохнула и через некоторое время заговорила медленно, словно размышляя вслух:

– Это все какое-то сумасшествие. Сижу здесь с совершенно незнакомым человеком, а почему, не знаю. – Она повернулась ко мне. – Если бы вы могли понять…

  56