Последние отзывы

  40  

– Ты мой лучший стрелок,– проникновенно шепчет Зиззи.

Мы добираемся до аэропорта как раз вовремя, чтобы Увидеть, как моего отца втаскивают в ванильный самолетик «Сессна»^[48]. Я не решаюсь стрелять в его похитителей с такого расстояния, боясь промахнуться. Мощный чокмакоптер заслоняет солнце, и оттуда по веревкам на землю гроздьями скатываются зомби. Еще в воздухе я десятками превращаю их в месиво, но эта армия смерти пополняется слишком быстро.

– Зэке, милый! – говорит Зиззи.– Мегаоружие в «Макдональдсе»!

Я стреляю по золотым аркам и выбираю скорострельную базуку двадцать третьего века. Когда я кошу врагов, она издает урчание; вскоре вся взлетно-посадочная полоса усеяна подергивающимися конечностями. Я палю по чокмакоптеру, пока тот не пикирует на цистерны с топливом. Мир озаряется ярко-розовыми октановыми взрывами.

– Нам туда, Зэке! Мы настигнем похитителей твоего отца в их лаборатории!

Взмываем вверх и преследуем «Сессну»; нажимаю на кнопку джойстика, чтобы пропустить вступление. Мы входим в преисподнюю. В клоаках стоит тишина. Мертвая тишина. И тут появляется гигагидра, девять ее голов источают зеленую слизь, покачиваясь на девяти извивающихся, как лассо, шеях Бах! В капусту. Перезагрузка. Но из одного обрубка вырастают две новые головы.

– Зажарь урода! – визжит Зиззи.

Я целюсь в туловище многоголовой твари и привожу в действие огнемет. Ввв-у-у-у-рррш! Тварь, скукожившись, улетает прочь, подхваченная струей малинового пламени. Белокожая Лилит – Бах! – только ее и видели. Рой киберос – бахбахбах – перезагрузка. Я собственными руками приближаю свою смерть. Туннель сужается и заходит в тупик. Невидимая глазу железная дверь со скрипом открывается – на пороге силуэт ученого.

– Сынок! Ты нашел меня! Наконец-то!

Расслабившись, опускаю свою руку-оружие.

– Ты как раз вовремя,– он срывает накладную бороду, его портфель трансформируется в гранатомет,– чтобы умереть!

Из шершавого сумрака вылетают тучи самонаводящихся на тепло моего тела ракет. Бахбахбах! Большая часть ракет остается невредимой, и мне не удается даже прицелиться в самозванца. На экран брызжут алые пиксели горячей крови.

– Зэке,– умоляет моя сестра,– не покидай меня здесь – вставь монетку, давай еще. Милый, не уходи.

***

– Милый,– передразнивает голос за спиной,– не уходи!

Меняю оружие и оборачиваюсь посмотреть на этого зрителя с его тупоумными овациями. Первая мысль – слишком он классно выглядит, чтобы шляться по игровым центрам. Старше меня, гладко зализанный конский хвост, серьга в ухе. Так может выглядеть известная поп-звезда.

– Впервые в преисподней, да? – Его голос выдает уроженца Токио.

Я киваю. Мир реальный постепенно обретает свои очертания.

– Со мной было то же самое, когда я спустился туда в первый раз.

Звуки лазерных выстрелов, вой вампиров, дребезжание монет, непрерывная музыка видеоигр.

– О!

– Ты увидел своего отца и потерял бдительность. Грязный трюк! В следующий раз пристрели яйцеголового на месте. Чтобы убить его, нужно примерно девять выстрелов.

– Что ж. Извини, что умер и испортил тебе удовольствие.

Невозможно пожать плечами более небрежно.

Ты приговорен с первой монеты. Ты платишь, чтобы отсрочить свой конец, но видеоигра всегда выигрывает рано или поздно.

Вторая половина моей сигареты скончалась в пепельнице.

– Глубокая мысль.

– На самом деле я ждал свою подружку в бильярдной наверху. Похоже, она играет в игру типа «опоздай-держи-его-на-крючке». Вот я и пошел вниз – убедиться, что она не перепутала и не ждет меня снаружи. А тут ты – с головой ушел в «Зэкса Омегу и луну красной чумы»: я не удержался, остановился посмотреть. Ты знаешь, что высовываешь язык, когда напряженно думаешь?

– Нет.

– На самом деле это игра для двоих. У меня целая неделя ушла, чтобы разобраться с ней.

– Наверное, ты потратил целое состояние.

– Нет. Дистрибьютор работает на человека, который работает на моего отца.

На это нечего ответить.

– Что ж, надеюсь, твоя подружка скоро появится.

– Лучше бы пришла, стерва. Иначе я с нее шкуру спущу.

Субботний вечер в Сибуя^[49] бурлит оживлением. Спустя неделю после той бессонной ночи я решил пойти осмотреться. Квартал удовольствий пышет таким жаром, что, кажется, вспыхнет, стоит кому-то разок чиркнуть спичкой. В прошлом году дядя Банк водил меня в свой бар в Кагосиме, но это ничто по сравнению с местом, где я нахожусь сейчас. Цены тоже не сравнить. В барах – полчища трутней, галстуки оттянуты, воротнички расстегнуты. Трутни женского пола сбросили офисную униформу и запихали в наплечные сумки. Не слишком ли строго я сужу трутней, учитывая, что теперь я – один из них? Но я только притворяюсь, что я один из них. Возможно, нас всех ждет один конец. Такой же, как господина Аояму. Парочки – У них свидания. Американцы с красивыми женщинами в лунных очках. Держу пари, что у той официантки с прекрасной шеей телефонная книжка забита приятелями, похожими на того, что наблюдал за мной в игровом центре. Огромная реклама «ПЕЙТЕ КОКА-КОЛУ» – пурпур адского пламени и лилейная белизна небес. Иду дальше, посасывая бомбочку с шампанским. Хостессы прощально машут престарелым президентам компаний, усаживая их в такси. Вот залитый янтарным светом ресторан, где все друг с другом знакомы. Мимо на скутере проезжает гигантского роста монгольский воин, справа и слева от него едут девушки, наряженные кроликами, и раздают листовки с рекламой какого-то торгового комплекса. Девушки в целлофановых жилетках, трусиках и колготках сидят в стеклянных кабинках перед клубами, предлагая легкую беседу и купоны на десятипроцентную скидку. Я представляю, как кошу эти толпы своим мегаоружием двадцать третьего века. Иллюминация и лучи лазерных прожекторов окрашивают облака в цвета яркие, как карамель. У входа в «Пенный мир Афродиты» зазывала сжато расписывает достоинства девушек, чьи фото висят на стенде:

  40