58 
Я всего лишь катил мимо, когда вдруг, как если бы земля слегка протекла, а потом была вспорота мощной струей, подножье холма за ней взорвалось потоком воды и грязи. Подземный канал метро Лорел-Каньон прорвался, и в секунды Принцессу буквально смыло, как будто бы ее там никогда и не было; я ужаснулся, но все же не мог удержаться от смеха. Грязь забрызгала мне ветровое стекло, и вода, выплеснувшаяся на улицу, пронесла мой автомобиль несколько футов, прежде чем он снова поймал колесами дорогу, – и тогда, перед самыми моими фарами, ее голова выплыла на поверхность посреди бульвара Сансет; лицо ее совершенно оцепенело, она была слишком потрясена, чтобы осознать случившееся. Я открыл дверь машины и ухватил Принцессу за то, что мог достать, – за руки, за свитер, за волосы. Из окон магазинов и маленьких офисов вдоль Стрипа в изумлении смотрели люди. Волны стали утихать, но моя машина, такое ощущение, все норовила пуститься в плавание; и, когда я затащил Принцессу в салон, она, в путанице мокрой одежды и волос, плевалась бурой водой, задыхалась и кашляла. Насколько я мог видеть, она захлебнулась. Как только она очутилась в машине, я понял, что хочу одного – съехать со Стрипа и направиться к холму, где я жил, надеясь, что если Принцесса задохнется насмерть, то сделает это до того, как мы доберемся до «Хэмблина», чтобы я мог выбросить ее на обочину.
Но она была еще жива, когда я поставил машину в гараж. Несколько секунд я сидел на месте, думая, как быть, в то время как на заднем сиденье она продолжала задыхаться, хрипеть и выдувать воду из носа. Между истерикой и удушьем дыхание возвращалось к ней прежде, чем сознание. Минут через десять, наслушавшись ее кашля, всхлипов, сопения и ругательств, я вытащил ее из машины, и у нее вновь началась истерика при виде воды в гараже, подтопленном забитыми сточными трубами. Я привел ее наверх, к себе, и она едва сообразила, что ей нужно в уборную; в уборной она просидела долго. Спустя какое-то время я постучал в дверь. Когда Принцесса не ответила, я постучал снова, и она опять не ответила; наконец я сказал:
– Ты должна мне ответить, что у тебя все в порядке, а то дверь выломаю.
– Я в порядке, – услышал я ее голос из-за двери. Наконец она вышла – такая же мокрая, с такой же спутанной шевелюрой и все так же кашляя, пытаясь освободить легкие от воды. Сырую одежду она сняла и завернулась в полотенце. Я подал ей свой халат. Она взяла его и пошла обратно в ванную, и вернулась в халате. Она стояла с совершенно потерянным выражением в моем сером халате посреди квартиры.
– Хочешь прилечь? – спросил я. Она кивнула.
– Можешь прилечь там, – сказал я, указывая на спальню.
Не глядя на меня, она ушла в спальню.
– Можешь прикрыть дверь, если хочешь, – крикнул я ей вслед; она не стала закрываться, и некоторое время спустя, услышав, что она спит, я затворил дверь сам.
Я собрал ее мокрую одежду с пола в ванной и отнес в ближайшую химчистку, и когда я вернулся, дверь спальни все еще была закрыта. Через несколько часов, когда стало темнеть, Принцесса вышла ровно настолько, сколько понадобилось, чтобы вновь сходить в уборную, и еще в кухню – выпить стакан воды, и вновь исчезла в спальне; около полуночи я вытащил из чулана пару одеял и устроился спать на полу в гостиной.
Я позвонил Вив. Она устала и мучилась из-за жжения в желудке, и я сделал ошибку: не рассказал ей о Принцессе. «Какой-то у тебя голос странный», – заключила она, и мы продолжили разговор, не касавшийся ничего особенно важного, кроме ее самочувствия. Я не думаю, что мой голос стал звучать менее странно. Посреди ночи мне показалось, что я слышу телефон; но когда я проснулся, звон прекратился, и я был не уверен, сон это или нет, а когда я выглянул из высокого окна в ночь, на облака и луну над головой, мне показалось на секунду, что я снова в «Морском замке», сразу после Землетрясения. Я сел в кровати и увидел маленькую дикую блондинку, которую позже узнал как Вив, прежде чем понял, что я – на полу своей квартиры. Прошла секунда, прежде чем я вспомнил, что я там делаю. Прошло время, прежде чем я снова заснул; в следующий раз я проснулся рано утром, и Принцесса сидела в моем большом черном кресле, все еще в моем сером халате, и глядела в окно.
– Ты в порядке? – привстав, спросил я.
Она испуганно смотрела в окно на облака, как будто ужасаясь ливню, который вот-вот должен был хлынуть. Наконец она отметила мое присутствие быстрым взглядом, поплотнее завернулась в халат и вновь уставилась в небо.
58 
