256 
Не было приветственных возгласов. Однако никто и не плакал. Слезы берегли для похорон великого человека, на момент, когда больше не будет надежды. Скавр сошел с ростры, и народ начал расходиться.
— Он не умрет, — с усталым видом произнес Сулла.
— Я никогда и не думал, что он умрет! — фыркнул Скавр. — Он пока еще не стал консулом в седьмой раз. Он не позволит себе умереть.
— Это в точности то, что говорил он сам.
— Что, он все еще в состоянии говорить?
— Немного. Это даже не слова, а какие-то обрывки. Наш армейский хирург считает — это из-за того, что у него парализована левая сторона, а не правая, хотя я не могу объяснить почему. Не знает этого и армейский хирург. Он лишь утверждает, что такова обычная картина, которую врачи наблюдают на поле боя при ранениях в голову. Если отнимается правая сторона тела, речь пропадает. Если же парализована левая сторона, речь сохраняется.
— Как странно! Почему же об этом не говорят наши городские коновалы? — спросил Скавр.
— Думаю, они просто мало видели пробитых голов.
— Верно. — Скавр дружески взял Суллу за руку. — Пойдем со мной, Луций Корнелий. Выпьем немного вина, и ты расскажешь мне о том, что случилось, — расскажешь абсолютно все. Я ведь думал, что ты все еще с Луцием Цезарем, в Кампании.
Никакого усилия воли не потребовалось Сулле, чтобы отказ его выглядел естественно.
— Пойдем лучше ко мне, Марк Эмилий. Я все еще в доспехах, а становится жарко.
— Пора нам обоим забыть о том, что произошло много лет назад, — искренне сказал Скавр, вздохнув. — Моя жена стала старше, степеннее. Она очень занята детьми.
— Ну, тогда пусть будет твой дом.
Далматика встретила их в атрии. Состояние Гая Мария сильно тревожило ее — как и всех в Риме. Теперь ей было двадцать восемь лет, и она хорошо сознавала счастливый дар своей расцветающей красоты, прелести своих каштановых волос, богатых, как дорогой мех. Глаза молодой матроны, взглянувшие в лицо Суллы, были серыми, как море в облачную погоду.
От Суллы не ускользнуло и то обстоятельство, что, хотя Скавр улыбался ей с подлинной и несомненной любовью, Далматика явно побаивалась мужа и не понимала его чувств.
— Приветствую тебя, Луций Корнелий, — произнесла она бесцветным голосом.
— Благодарю тебя, Цецилия Далматика.
— Стол накрыт в твоем кабинете, муж мой, — тем же тоном обратилась она к Скавру. — Скажи, Гай Марий умирает?
Ей ответил Сулла, улыбнувшись, потому что первый момент благополучно миновал; все это сильно отличалось от того, что происходило на ужасном обеде в доме Мария.
— Нет, Цецилия Далматика, мы не станем свидетелями скорой кончины Гая Мария, могу тебе обещать.
— Тогда я покину вас. — Супруга Скавра вздохнула с облегчением.
Двое мужчин постояли в атрии, пока она не вышла, а затем Скавр повел Суллу в свой таблиний.
— Ты хочешь командовать на марсийском театре военных действий? — спросил Скавр, предлагая Сулле вина.
— Я сомневаюсь, что Сенат позволит мне это, принцепс сената.
— Откровенно говоря, я — тоже. Но хочешь ли этого ты?
— Нет, не хочу. Моя карьера в течение этого года войны была связана с Кампанией, если не считать особого случая с Гаем Марием. Я предпочел бы остаться в Кампании, где я успел все хорошо изучить. Луций Юлий ожидает моего возвращения, — пояснил Сулла. Он отлично представлял себе, что станет делать, когда новые консулы будут у власти, но участия Скавра в своих планах не хотел.
— Эскорт Мария — это твои войска? — спросил принцепс Сената.
— Да. Остальные пятнадцать когорт я отправил прямо в Кампанию. Эти пять когорт я завтра поведу сам.
— О, я хотел бы, чтобы ты выставил свою кандидатуру на консульских выборах! — воскликнул Скавр. — Тут у нас самая прискорбная картина за последние годы.
— Я и так стою вместе с Квинтом Помпеем Руфом на конец следующего года — твердо ответил Сулла.
— Да, я слышал. Жаль.
— Я не смог бы победить на выборах в этом году, Марк Эмилий.
— Смог бы, если бы я положил свой авторитет на твою чашу весов.
Сулла кисло усмехнулся:
— Предложение поступило поздно. Я буду слишком занят в Кампании, чтобы облачаться в тогу кандидата. Кроме того, я должен попытать удачи вместе со своим коллегой, поскольку Квинт Помпей и я выступаем в одной упряжке. Моя дочь собирается замуж за его сына.
256 
