115 
Ну погоди, подумал Михаил о Егорше. Когда-нибудь я тебе за все выдам. Действительно, ежели бы Егорша не завел его, с чего бы он начал куражиться над девкой?
Егорши дома не было. Отпускник. Самая рабочая пора у него по вечерам да по ночам. А днем его работа — ружьишко. Бродит в первых соснах за деревней да лупит в кого попало. Михаил частенько слышит его выстрелы.
— Ежели к дому не поздно пригребется, пущай ко мне зайдет, — сказал он Степану Андреяновичу.
— Так или дело какое?
— Дело… Бока ему наломать надо? С пьяных глаз зашел к нам — Лизавету за него отдайте.
— Чего? Лизавету сватал?
— Говорю, окосел с перепоя.
Степан Андреянович долго молчал, и вдруг слеза блеснула у него в правом глазу, задрожал подбородок.
— А что, Миша, — начал он издалека, — может, это и неплохо?
— Неплохо? Да Лизка еще ребенок!
— Ну пошто ребенок? Раньше, бывало, и моложе выдавали.
— Чего зря бочку перекатывать. Чтобы я да за такого кобелину сестру свою отдал… Никогда! Так и скажи ему. А то повадки его я знаю. Разрисует. Наплетет такого, чего и в помине не было.
— Да это-то так, — согласился Степан Андреянович. — Хоть и своя кровь, а не хвалю.
4
Михаил ушел, а старик еще долго сидел у стола.
Днем, когда они сели обедать, Егорша заводил носом: и грибы зажарены не так, и хлеб дедов ему не по вкусу, и от картошки нечищеной его воротит…
— А ежели воротит, женись! — вспылил Степан Андреянович.
— Ну и женюсь! — ответил с вызовом Егорша. — Нашел чем пугать.
И, видно, после этого сгоряча и брякнул у Пряслиных, подумал Степан Андреянович.
А вообще-то лучше невесты, чем Лиза Пряслина, он бы своему внуку не желал. Еще Макаровна, покойница, нахвалиться не могла Лизаветой: «И такая уж у Пряслиных девчушечка совестливая да работящая. Золото девка…» Хорошая семья. Крепкий корень. И если бы Егорша с такой семьей породнился, может, он и сам бы немножко остепенился — повылезла бы из него лишняя дурь…
Да нет, вздыхал Степан Андреянович, близко локоть, да не укусишь. Разве пойдет такая девка за моего шалопая?
Егорша пришел поздно. И как всегда — под парами.
— Чего не спишь? Утро скоро.
— С тобой уснешь.
— Ха, опять чем не угодил?
— Бесстыдник. Налил шары и ходишь. Уж ежели задумал жениться, по себе сук гни.
— Так, — рассмеялся Егорша. — Значит, оповестили. Кто был? Мишка?
— Чтобы этого у меня больше не было! — сердито сказал Степан Андреянович. — И себя не срами! И людей не смеши. Разве отдадут за тебя такую девку?
— Кого? Лизку не отдадут? Да я только свистну — сама прибежит.
— Всех-то ты по себе меряешь.
— Да что — я хуже их, навозников? — возмутился Егорша.
— Эти навозники-то, смотри-ко, — семью подняли. Что ты против того же Михаила?
— Михаил, Михаил… Ты мне плешь переел этим Михаилом. Подумаешь, хитрость всю жизнь в навозе копаться.
— Не хвали себя. Пущай люди хвалят.
— А что — не хвалят меня? В газетах не про каждого пишут. Лизка тебя устраивает?
— Чего попусту говорить.
— Нет, я спрашиваю: Лизка тебя устраивает?
— Такая девка!.. Локтем бы перекреститься можно…
— Ну и все, — сказал Егорша. — Завтра будешь локтем креститься. А теперь давай спать.
5
Егорша мог не глядеть на часы. Он и так знал, который час, потому что есть на земле такая пакость — осенние мухи. А осенние мухи начинают лютовать ровно в десять часов, в ту самую пору, когда в их боковую избу вкатывается солнышко.
Голова у него побаливала. Вчера он определенно перебрал. Сто пятьдесят «сплавных» за обедом, четушка с Осей-агентом, затем «пенсионная» бутылка с довесом у Петра Житова, потом они еще с Анной Яковлевой, чтобы не замерзнуть на повети, раздавили маленькую, — сколько это будет?
Потягиваясь и зевая, Егорша прошел в задоски, хватил кружку холодянки, закурил.
Дед постукивал в сарае — тесал березовый полоз. Много теперь у него дела. Евсей на казенных хлебах, Трофима Лобанова нет — один на весь колхоз сановик. Настойчиво, как дятел, долбит березину, и топор, видать, наточен — в полтопора играет жало, а не та, не та сила у старика. Тюкает, тюкает, а зарубки настоящей сделать не может. Разве так он еще два-три года назад расправлялся с полозом?
Егорша вспомнил ночной разговор с дедом. А что, подумал он, может, и в самом деле жениться? Вчера от нечего делать он начал травить Лизку — дед огонька за обедом подкинул, а почему бы и не всерьез? Ха! Не отдадут? Мишка против? Всяк в пример ему ставит этого Мишку. Хозяин. А он, Егорша, вроде для забавы у пекашинцев. Художественную часть им поставляет. Нет, постой! Посмотрим, кто из нас последнее слово скажет!
115 
