Хэмптон решил поискать Джека Ригса. Чем быстрее они разгрузят корабль и договорятся насчет обратного рейса, тем больше у него останется свободного времени. Несколько дней в порту в обществе покладистой шлюхи, пока корабль снова загрузят, и Алекс снова будет готов выйти в море. В этой жаре даже голые скалы Корнуолла казались желанными.
Капитан стоял у борта и хмуро глядел на толпу.
— Что там за шум? Местные жители всегда такие крикливые?
— Видите того господина в ярком сюртуке? Таможенный офицер. Похоже, он задержится на шлюпе. А мы не можем разгружаться, пока он не проверит наши бумаги.
Хэмптон скривился.
— В таком случае опустите трап. Я сойду на берег. Вверяю разгрузку вашим опытным рукам.
Джек Ригс искоса взглянул на хозяина, но ничего не сказал. Молодой джентльмен устал, ему все надоело и не терпится. Больше никаких мыслей по этому поводу у капитана не возникло, для этого он недостаточно знал Хэмптона. Он посигналил помощнику, чтобы тот послал матроса опустить трап.
Несколько человек из толпы обернулись, с подозрением глядя на высокого темноволосого мужчину, который сходил со знакомого многим фрегата, принадлежавшего «Грэнвилл Энтерпрайз». Решив, что не напудренные волосы мужчины и изыски лондонского портняжного искусства не стоят их внимания, они снова начали шуметь и забыли о нем. Хэмптон без особых происшествий проложил локтями путь сквозь толпу.
Он равнодушно окинул взглядом ряд аккуратных кирпичных построек, теснившихся вдоль причала. Где-то в одном из неприметных строений трудился тот, кому он обязан своим беспокойством. Ничего, он найдет старого крючкотвора и потребует объяснений, может быть, даже заставит подписать письменное опровержение. Пусть признает свои ошибки. Потом — в ближайшую таверну поприличнее.
Хэмптон брел по причалу, проклиная похмелье, жару, шумную толпу, из-за чего никак не мог вспомнить имя негодяя, по милости которого оказался в этой богом забытой дыре. Партнеры убеждали, что рекомендованному ими коммерсанту можно доверять и все претензии легко разрешатся в личном порядке, но у Алекса были серьезные сомнения на этот счет. Он лично следит за погрузкой всех кораблей, о которых шла речь. Слишком многое поставлено на карту, чтобы терять время и деньги. Его, черт возьми, должны были предупредить до отплытия, если ли на кораблях недозволенный товар. Кто-то пытался раздуть дело, и Хэмптон намерен был узнать — почему.
Найти склады оказалось нетрудно по видимой издалека вывеске «Торговые помещения Веллингтона». Правда, было неясно, чем фирма занималась на самом деле. Неудивительно, что его партнеры так настаивали на расследовании. Но как они с самого начала не сообразили? Или, может, произошла элементарная ошибка?
Не постучав, Хэмптон шагнул в сумрак помещения. Длинный прилавок отделял контору от приемной, и аккуратная маленькая комната выгодно отличалась от пыльных, обвешанных паутиной контор, к которым Алекс привык в Англии. Конечно, следовало учитывать небольшую разницу в их «возрасте», хотя здесь тоже все выглядело так, словно контора существует лет десять или больше. Хотя и десяти лет вполне достаточно, чтобы обрасти паутиной, выводками портовых крыс и сантиметровым слоем пыли на прилавке. Затаив дыхание, он смотрел на выскобленное до блеска дерево.
Клерк явился из потайной дверцы. Если не считать маленького окошка, расположенного над бюро, комната освещалась единственной лампой. Сначала Хэмптон заметил только, что клерк был маленького роста и одет в некое подобие женского платья. Достав из кармана письмо, Алекс сверился с адресом.
— Я пришел повидать Э. А. Веллингтона. Он здесь?
— Э. А. Веллингтон — это я. Чем могу помочь?
Чуть хрипловатый грудной голос заставил Алекса вздрогнуть. Клерк прошел вперед, к свету, падавшему из окна, и медно-красный луч солнца вспыхнул отблеском на каштановых волосах, собранных сзади черной лентой.
Алекс окинул скептическим взглядом странноватое одеяние Э. А. Веллингтона. Под сюртуком, как и положено, оказались бриджи и чулки, но ботинки были явно маловаты для мужских. Взгляд скользнул выше, безуспешно пытаясь уловить контуры тела под просторным синим муслином, потом, миновав стройную шею, остановился на приятных и, несомненно, женских чертах лица. Холодные, необычайно глубокого голубого цвета глаза смотрели на Хэмптона из-под красиво изогнутых бровей без особого дружелюбия.
Он спокойно воспринял эту холодность.