3 
Вот выстрелы послышались где-то рядом, в галерее! Донесся топот многочисленных ног, грубые крики солдат. Людовик крепче сжал игрушечный меч. Если он будет вести себя как король, то он и будет королем, будет королем… Он повторял эти слова как заклинание, пытаясь претворить в жизнь скрытый в них смысл.
Дверь грубо толкнули, она распахнулась: на пороге стоял Джон Черчилль, граф Мальборо. Высокомерное красное лицо, несокрушимый нагрудник, длинный черный плащ трепещет и бьется, как крыло ворона. Мальборо, трижды проклятый дьявол, явился сюда, чтобы поджечь Версаль.
Но это не Версаль, это Пале-Рояль, и ему всего лишь десять лет, Версаль пока еще только в мечтах.
– Ваше величество, – ухмыляясь, произнес Мальборо с сильным французским акцентом, – ваше величество может отложить в сторону свою игрушку. – Граф даже не потрудился поднять дуло своего крафтпистоля.
– Убирайтесь вон из моего дворца, – приказал Людовик, но Мальборо лишь расхохотался в ответ. Мальборо видел Людовика насквозь, знал, что Людовик – не настоящий король…
Все это было так несправедливо, так оскорбительно. Людовик бежал, а смех, умножаясь в стенах, несся следом. Невольный крик сорвался с его губ, и волна унижения захлестнула его с головой.
Ему хотелось вынырнуть из ночного кошмара…
Людовик XIV, Король-Солнце, проснулся. Горькая реальность семьдесят второго года его правления была страшнее ночного кошмара. Нестерпимой болью жгло ногу, боль поднималась выше, проникала в пах, живот, подбиралась к сердцу. Перебивая цветочные ароматы, исходившие от щедро надушенной постели и белья, в нос бил тяжелый запах гниющей плоти: король умирал от гангрены. Людовик помнил, что находится в Версале, в своем чудесном загородном дворце, том самом, о котором мечтал с раннего детства. Людовик видел, что и сейчас, на смертном одре, он окружен своей семьей и придворными. С удовлетворением отметил, что не растратил за долгие годы правления их любовь и преданность.
– Его величество проснулись, – послышался чей-то шепот. Людовик узнал голос своей дражайшей супруги Ментенон. По ее тону догадался: уже не ждали, что он откроет глаза.
– Сир? Нет ли у вас какого-либо желания, которое мы могли бы исполнить? – Это уже Фагон, его личный врач.
– Конечно, Фагон, – с трудом произнес Людовик, – продлите мне жизнь.
Голос старого врача задрожал:
– Сир, нет ли чего еще, что я мог бы…
– Мое дорогое семейство, мои друзья, – слабо начал Людовик и судорожно вдохнул. – Хорошо, что все вы здесь. Это удивительно. Я уже вручил себя в объятия смерти и с нетерпением ждал встречи с Господом. Я уже исповедовался и сказал свое последнее прости. – Он видел лицо Ментенон, на котором толстым слоем лежала пудра, по ее щекам текли слезы, пролагая неровные бороздки. Несмотря на это и на все ее семьдесят пять лет, Ментенон была по-прежнему красива, оставаясь той женщиной, ради которой он отказался от всех любовниц и фавориток. Ее присутствие придавало ему сил, он мог говорить.
– Но сейчас я понял, что не должен умирать. Мальборо вернулся, ища нашего позора и падения. Я не могу уйти и возложить столь непосильное бремя на плечи молодого наследника. Я не могу оставить Францию в такой час.
Все разом и тяжело вздохнули. «А! Так они тоже об этом знают, – подумал Людовик. – Просто они мне не говорили. Под натиском Мальборо и его союзников Франция падет».
– Фагон, наклонись пониже, – попросил король, чувствуя, как силы покидают его. – В cabinet du Roi [2] есть бутылка…
– Персидский эликсир? – недоверчивым шепотом уточнил Фагон. – Смею ли я напомнить вашему величеству, что даже если сомнительное зелье и произведет некоторое действие, это может помешать вашей бессмертной душе обрести покой…
– Я твой король, и я повелеваю, – ответил Людовик, стараясь сохранить шутливый тон. – Делай, что я приказываю.
– Ваше величество, ваше величество, – бормотал Фагон, выходя из комнаты.
Теперь над ним склонилась Ментенон:
– Вы послали за тем эликсиром, что подарил вам отвратительный коротышка из Персии?
– Тот коротышка был послом персидского шаха, мадам.
– Тот скорченный уродец? Вспомните прочие его подарки! Да и что это за подарки?! Тусклый жемчуг и блеклая бирюза. Почему вы думаете, что эликсир стоит больше, чем все эти жалкие побрякушки?
Людовик не сдержал отрыжки, во рту стало кисло.
– Потому что, – он с трудом вдохнул, – мои ученые-философы проводили с ним опыты. Эликсир действует.
3 
