очень нудно 
220 
— Превосходно. Значит, там и увидимся. До встречи.
Когда Кит дрожащими пальцами набирал номер Николь, лицо у него было такое, словно на пороге стоял налоговый инспектор и толпа понятых.
— Не беспокойтесь. Подождите немного, а потом попробуйте снова, — сказала Николь и положила трубку на рычаг. Затем ее рука вернулась туда, где была до того. — Боже! Да он тверже, чем телефонная трубка. Опять ошиблись номером. В который уже раз. Да-да. Даже через этот довольно плотный твид я чувствую, что он тверже, чем телефонная трубка. Да, точно. Уверена, это что-то сверхъестественное.
Гай старался, чтобы лицо у него оставалось безмятежным, но оно, вне сомнения, было крайне напряжено.
— А у других мужчин он так же затвердевает?
— Думаю, да, — хрипло проговорил Гай. — В определенных обстоятельствах.
— Потребуется какое-то время, чтобы к этому привыкнуть. Я пыталась разузнать что-нибудь в своих книгах, все полки перерыла, но без особого Похоже, каждый писатель полагает, что у читателя есть некий запас общих сведений и знание базовой методики, от которой персонажи изящно отклоняются. В общем, обходятся иносказаниями. Боюсь, это мне нисколько не помогло.
— Ну что ж, в конце концов, — сказал Гай (голова которого была слегка наклонена), — это определенно не предмет для беллетристики.
— Так что же?.. Суть дела, по-моему, в том, чтобы очень нежно двигать внешнюю кожицу, чтобы она соприкасалась с внутренней. Этот твид тебе не натирает, а? Я полагаю, на тебе еще и кальсоны или что-нибудь в этом роде?.. А под ними, конечно, и все остальное, что полагается. Все это играет роль? Думаю, если их гладить или сжимать, они могут… Гай! Гай, какое ужасное лицо у тебя только что было!
Он попытался заговорить, чтобы ее успокоить.
— Что? Тебе больно? Или еще что-нибудь?
— Немного, — с напряжением выговорил он.
— Не понимаю. Я думала, что это должно быть чудесно.
Гай кое-что ей объяснил.
— О, дорогой! Милый мой! Сразу надо было сказать. Ох, какая жалость, как я была нелепа. Что ж, давай… Сейчас я… — Она потянулась к пряжке его ремня. Затем длинные ее пальцы приостановились, и она улыбнулась ему так, словно подбивала саму себя решиться на некий поступок. — Мне только что кое о чем подумалось. Это… это нечто вроде игры. Думаю, она поможет достигнуть того, что требуется. И я попробую сделать что-то по-настоящему смелое. А, Гай?
— Да?
— Не мог бы ты сначала оставить меня одну на какое-то время? Скажем, на полчасика или около того. — Она снова улыбнулась, озорно и по-детски. — Чтобы я собралась с духом для этого непростого дельца.
— Ну конечно, — сказал он так ласково, что ей захотелось обхватить ладонями его впалые щеки и рассказать, как много, много, много мужчин щедро оставляли свои имена по всему ее животу, по грудям, по лицу, по волосам. Сколько раз на ней расписывались! Сколько было жаждущих оставить ей свой автограф… Но, прежде чем открыть ему дверь, она сказала только одно:
— Знаешь, ты иногда делаешь меня такой счастливой, что мне кажется: я скоро умру. Ну, как будто жить дальше — это было бы уже слишком…
Шагая по торговой улице, Гай непрерывно натыкался взглядом на обширные скопища обуви, небрежно разбросанных шляп, на горы дамских сумочек, на необъятные ворохи ремней. Шел он, чувствуя себя оскорбленным, а в ухе, в которое попала слюна Мармадюка, раздавались мерные глухие удары. Подумать только, кто был у Николь, когда к ней пришел Гай! Кит. Кит собирался уходить. Кит как раз собирал свои вещички; пока он не закончил, Гай вынужден был ждать на крыльце; прикрывая рукой глаза, он отыскивал под низким солнцем Китов «кавалер». Они прошли друг мимо друга, едва не столкнувшись в дверях; Кит выглядел неимоверно изможденным, но, с другой стороны, казался весьма довольным собой, что могло найти оправдание, как сказали бы некоторые, в его недавнем успехе в «Маркизе Идендерри». Это совершенно невероятно, подумал Гай, но если его обманывают, то, что ж, это всем обманам обман; и если Николь и Кит любовники, то, значит, это в каком-то смысле любовь. Козлы и обезьяны!…А теперь вот целая куча голубей, как на площади Сан-Марко, усеяла улицу, словно железные опилки, которые мальчишка тащит по столу подложенным снизу магнитиком. На перекрестке один голубок клевал пиццу, и ему явно хотелось еще пиццы, и он рисковал сам превратиться в пиццу, когда рядом воздвигся тяжелый грузовик.
220 
