97 
Я чувствую себя виноватой, что выговариваю ему, потому что он кажется таким подавленным, но я все равно раздражена. Не могу ничего с собой поделать. Я хочу, чтобы все развивалось. Я хочу быть с ним больше. Мне это нужно.
— Это не подделка, блин. Когда я в экстази, я именно такой, каким бы я хотел быть. Это совсем не то, что у меня что — то прибавляется, наоборот, что-то уходит; все это дерьмо, что обычно лезет в голову. Когда я в Е, это настоящий я.
— Ну и кто же ты сейчас?
— Я жалкая эмоциональная развалина, побочный продукт того мира, что создала кучка уродов для себя самих за наш счет. Главная беда в том, что они даже сами не могут ему порадоваться.
— А ты радуешься?
— Ну, может, не прямо сейчас, но у меня бывают моменты, в отличие от этих уродов…
— Да-да, выходные.
— Да, выходные! Я хочу этого! Почему мне нельзя получать то, что хочется?
— И ты это получаешь. И я хочу, чтобы у тебя это было! И чтобы ты мне это давал! Слушай, не звони мне какое-то время. Ты не можешь без наркотиков, Ллойд. Но если ты хочешь встречаться со мной, пусть это будет без наркотиков.
Ему было так плохо, но не так, как стало мне, когда я вернулась домой и моя злость утихла. Я ждала его звонка, подскакивая на месте каждый раз, когда звонил телефон.
Но он так и не позвонил, а я не смогла себя заставить позвонить ему. Ни тогда, ни потом, особенно после того, что я услышала о нем на одной вечеринке.
Мы с Мэри и Джейн пришли туда вместе, и у меня кровь застыла в жилах, когда я услышала, как на кухне ребята рассказывают об одном пареньке по имени Ллойд из Лита, и про то, что он сделал, и про то, с кем.
Я не могла позвонить ему.
Эпилог
Я танцую в Пьюре, танцую, как сумасшедшая, потому что из Лондона приехал Уэзеролл, и он незаметно переходит от эмбиента к жесткому техно-биту, и вот пошли лазеры, и все постепенно сходят с ума, и сквозь все это я вдруг вижу его, дергающегося в свете стробов, а он видит меня и подходит. На нем та же куртка. Та, в которой он был, когда мы познакомились. Та, которой он укрыл мои плечи в ту ночь.
— Что тебе надо? — кричу я ему, не пропуская ни одного удара.
— Мне нужна ты, — говорит он, — я люблю тебя, — кричит он мне в ухо.
Легко говорить, когда в тебе столько экстази. Но меня это трогает, хоть я и стараюсь этого не показывать, так же как и того, что он мне здорово нравится. С того дня уже прошло три недели.
— Ага, скажи мне это утром в понедельник, — усмехаюсь я. Это нелегко, потому что я в экстази до отказа и чувства так обострены. Я больше никому не позволю себя одурачить. Никогда. Шум начинает мне мешать. Все было так хорошо, но Ллойд превратил все в какую-то бетономешалку своей фигней, которая прочно засела у меня в башке.
— Я зайду к тебе.
— Поверю, когда ты и в самом деле зайдешь, — отвечаю я. Кем, он себя, блин, считает, а?
— Поверь, — говорит он
О Бэтман, мой Черный Траханый Рыцарь, я не думаю.
— Пойду, найду Джейн, — говорю я ему. Мне просто хочется уйти. Мне хорошо, я сама по себе. Он просто инвалид, бедный жалкий инвалид. Нужно было думать раньше. Нужно было сказать раньше. Ллойд. Уходи. Я повернулась к ди-джею. Я пыталась вернуться в ритм музыки, танцуя, пытаясь забыть о Ллойде, выгнать танцем его из своей головы, вернуться туда, где я была до его появления. Толпа обезумела. Вот сумасшедший прямо перед Уэзероллом выделывает что-то безумное, потом останавливается и хлопает ему, а тот отвечает, поднимая ритм все выше и выше. Мне становится жарко и нечем дышать, и я останавливаюсь на секунду. Бреду сквозь толпу к бару взять воды. Тут я встречаю Алли, приятеля Ллойда.
— На чем сегодня Ллойд? — спрашиваю его. Не надо было. Ллойд мне не интересен.
— Ни на чем, — отвечает Алли. Он потный, сразу видно, что только что давал жару, — принял пару стаканчиков. — Не стал таблетку есть, вот как. Говорит, что собирается сделать перерыв месяцев на шесть. Не хочет перспективу искажать, кажется, так сказал наш умник. Слушай, Хедер, — говорит он мне доверительно, — надеюсь, ты не сделаешь из моего приятеля прилизу, а?
Ллойд не в таблетке. Тысяча мыслей вспыхивают в моей голове, отравленной МДМА. Уэзеролл замедляется, и у меня начинает слегка кружиться голова.
— Слушай, Алли, хочу тебя спросить кое о чем, — говорю я, слегка дотрагиваясь до его рукава, — кое-что про Ллойда. — И я рассказываю ему о том, что слышала на вечеринке. Он громко смеется в ответ, а потом рассказывает мне, что было на самом деле.
После этого я чувствую себя полной дурой. Щупаю пальцем свою вторую таблетку, которую уже переложила из лифчика в маленький кармашек джинсов. Пора принимать. Но нет. Я вижу, как Ллойд разговаривает с этим парнем и девчонками. Киваю ему, и он подходит ко мне.
— Говоришь с кем-то особенным? — спрашиваю я, а сама вся сжимаюсь при звуке своего голоса: мелочный, ревнивый, саркастичный.
Он только тихо улыбается и смотрит мне в глаза:
— Теперь да, — отвечает он мне.
— Хочешь, уйдем? — спрашиваю я.
И чувствую, как его рука обнимает меня за талию, а его влажные губы касаются моей шеи. Он слегка сжимает меня, и я отвечаю на его объятие, становясь на цыпочки и прижимаясь к нему грудью. Через какое-то время он отпускает меня и убирает мне волосы с лица.
— Пойдем за одеждой, — улыбается он.
Мы обращаемся спиной к хаосу и спускаемся вниз.
97 
