очень нудно 
126 
Она смотрела на мужчину за соседним столиком – тот протягивал служанке пачку разноцветных бумажек. Это что, деньги? Служанка возвращала сдачу монетками.
Перед ней поставили поднос с кофе. Она была так голодна, что могла разом выпить весь кофейник, но решила, что лучше подождать, пока кофе нальют в чашки. Лорд Рутерфорд многому ее научил. Да, юноша пьет из чашки. У него очаровательная улыбка. Как сказать ему, что она хочет немедленно уложить его в постель? Им надо найти какой-нибудь постоялый двор. Наверняка у этих людей есть гостиницы.
Женщина за соседним столиком быстро заговорила:
– Да вообще-то я не люблю оперу. Если бы я была в Нью-Йорке, я бы не пошла. Но раз уж мы в Каире, почему-то обязательно надо ходить в оперу и восхищаться ею. Смешно.
– Но, милая, ведь это «Аида».
«Аида». «Божественная Аида». Она замурлыкала себе под нос, потом запела чуть громче, но так, чтобы окружающие не услышали. Однако ее компаньон услышал. Он улыбнулся, ему явно понравилось, как она поет. Ничего не стоит затащить его в постель. Но найти саму постель будет трудно. Конечно, она может отвести его в тот маленький домик, но это слишком далеко отсюда. Она умолкла.
– Нет-нет, – запротестовал англичанин. – Спойте еще.
Спойте еще. Спойте еще. Нужна минута, чтобы осмыслить его слова. Да, понятно, все понятно.
Рамзес учил ее этому. Сначала каждый язык казался ей непостижимым. Надо говорить, слушать, и постепенно все станет понятным.
Рамзес… Это его статуя стоит между железными колесницами! Она обернулась и вытянула шею, чтобы выглянуть из окна: надо же, все окно сделано из одного огромного куска прозрачного стекла. Она даже видела грязь на стекле. Как они ухитряются делать такие вещи? «Новые времена» – так говорил лорд Рутерфорд. Что же, если они умеют делать чудовищные колесницы, значит, умеют делать и такое стекло.
– У вас очень приятный голос, правда. Вы собираетесь пойти в оперу? Похоже, туда пойдет весь Каир.
– Бал продлится до рассвета, – сказала женщина за соседним столиком своей подруге.
– Да, это здорово, и вообще, смысла нет жаловаться – мы забрались слишком далеко от цивилизации.
Англичанин рассмеялся: он тоже слышал их разговор.
– Этот бал станет гвоздем сезона. Он состоится у Шеферда. – Англичанин отпил маленький глоток кофе.
Она долго ждала этого сигнала. И залпом выпила свою чашку.
Он улыбнулся. Взял маленький кофейник и налил ей еще.
– Спасибо, – сказала она, старательно подражая граммофонному голосу.
– Может, положить вам сахара?
– Я предпочитаю немного сливок, если вы не против.
– Конечно нет. – Он опрокинул в ее чашку половину молочника.
Это сливки? Да, лорд Рутерфорд отдал ей последние сливки, которые он нашел в доме той женщины.
– Вы пойдете на бал к Шеферду? Мы живем в его отеле, мой дядя и я. Мой дядя приехал сюда по торговым делам.
Он снова замолчал. Что он разглядывает? Ее глаза? Ее волосы? Какой он симпатичный, у него такая нежная кожа на лице и горле. Лорд Рутерфорд тоже неплохо выглядел, но этот просто прекрасен, как может быть прекрасна только юность.
Она потянулась через столик и дотронулась до его груди рукой в тонкой шелковой перчатке. Только бы он не почувствовал прикосновения голой кости. Она нащупала под рубашкой сосок и нежно надавила на него безымянным пальцем. Юноша был явно удивлен. Его щеки зарделись, как у девственницы, кровь прилила к лицу.
Она улыбнулась.
Англичанин огляделся по сторонам, посмотрел на сидевших напротив женщин, но те были увлечены разговором. «Просто восторг!» – «Знаешь, мне повезло с этим платьем. Я купила его по случаю, очень недорого. И собираюсь пойти туда в нем…»
– Опера. – Она рассмеялась. – Пойдем в оперу?
– Да. – Юноша все еще не мог прийти в себя после того, что она сделала.
Она вылила в чашку все, что оставалось в кофейнике, и выпила. Потом поднесла ко рту маленький молочник и осушила его до дна. Доела весь сахар. Так, ничего хорошего. Она поставила сахарницу на место, опустила руку под стол и погладила англичанина по ноге. Похоже, он уже готов. Ах, бедный малыш, бедный испуганный мальчик!
Она вспомнила то время, когда они с Антонием приводили в палатку молодых солдатиков и раздевали их, чтобы сделать выбор. Это была чудесная игра. Пока о ней не узнал Рамзес. В каких только грехах не обвинял он ее в последнее время! Но этот просто обворожителен. Он уже хочет ее.
126 
