79 
Наконец Эспер решил, что выждал достаточно, и уже собрался спускаться, когда услышал приглушенные голоса. Он приложил к губам палец, но Винна и сама их услышала и только кивнула ему.
Вскоре показались шестеро всадников. Они ехали прямо по борозде, оставленной на земле вурмом. Трое из них были узкоплечими и стройными, в характерных широкополых шляпах, какие носят сефри, чтобы защититься от лучей солнца. Остальные – выше и крупнее, с непокрытыми головами, видимо, люди. Лошади были мелковаты, судя по всему, северных пород.
«Интересно, а что сталось с нашими лошадьми?» – подумал Эспер. Если их коснулось дыхание вурма, все они погибли, но у лошадей, а особенно у Огра, кажется, было поразительное чутье на такие вещи.
Всадники внизу помирать явно не собирались. И Фенд тоже, а ведь он сидел на твари верхом. Может быть, вурм не так ядовит, как греффин? В конце концов, уттин ведь не отравлял все вокруг. С другой стороны, на монахов на холме нобагма не действовала зараза греффина, а колдунья-сефри, называвшая себя матушкой Гастией, однажды дала Эсперу противоядие.
Эспер тихонько постучал по ветке и одними губами сказал девушке: «Жди здесь». Винне было явно не по себе, но она кивнула.
Лесничий начал осторожно пробираться по широкой ветке. Она была такой толстой, что не шелохнулась под его весом, хотя другая бы затряслась, словно хвост гигантской белки, и выдала его. Спустившись ниже, Эспер пополз дальше, пока не оказался за спинами у всадников, но при этом достаточно высоко, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности. К тому времени они замолчали, и это поставило Эспера перед выбором.
Он надеялся, что они ляпнут что-нибудь вроде: «Не забывайте, парни, мы работаем на Фенда», но, похоже, на это рассчитывать не приходилось. Насколько он мог судить, три причины могли отправить этих людей по следам вурма, преследующего, в свою очередь, слиндеров. Первая: они из одной с Фендом компании и идут за ним – с теми же злыми намерениями, только медленнее. Вторая: они – его враги, и у них та же цель, что и у Эспера, – убить Фенда. Третья: это путники, которых толкает вперед по следу дурацкое любопытство.
Если след чудовища действительно ядовит, последнюю возможность можно отбросить. Случайные путешественники вряд ли имеют при себе лекарство от яда вурма и уже должны были от него пострадать.
Значит, они либо с Фендом, либо против него.
Однако у Эспера не осталось времени на раздумья, а колебания – это худшее занятие, которому может предаваться охотник. Чужаков было слишком много, чтобы пытаться любезно расспросить их.
Он прицелился было в шею всадника, едущего последним. Если ему удастся уложить одного или двоих, прежде чем остальные поймут, что происходит, это неплохо увеличит его шансы на спасение.
Но…
Вздохнув, Эспер немного сдвинул прицел и выстрелил в правую руку всадника. Как и ожидалось, тот завопил и упал с лошади, дико размахивая руками. Почти все его спутники удивленно на него смотрели, пытаясь понять, что случилось, все, кроме одного, – теперь Эспер уже мог разглядеть, что это сефри, – который спрыгнул с лошади и натянул тетиву своего лука, внимательно оглядывая деревья.
Эспер прострелил ему плечо.
Сефри не вскрикнул, только втянул в себя воздух так резко, что даже Эспер услышал его, а взгляд раненого мгновенно нашарил стрелка.
– Лесничий! – заорал он. – Вы, болваны, там, на дереве лесничий! Фенд ведь говорил о нем!
«Вот оно, – подумал Эспер. – Я надеялся об этом узнать, прежде чем они меня обнаружат, но…»
Он заметил, что еще один противник изготовил лук к стрельбе. Эспер выстрелил в лучника, но тот метнулся в сторону, и стрела лишь отсекла ему часть уха. Лучник тут же довольно метко спустил тетиву в ответ и непременно попал бы, если бы лесничий не спрыгнул на следующую ветку.
Эспер приземлился на полусогнутые ноги, поморщился от боли в коленях (а ведь еще пять лет назад ему бы такой прыжок ничего не стоил!) и выпустил третью стрелу в лучника, который прижимал руку к раненому уху. Тот уже открыл рот, чтобы закричать, но наконечник вошел ему в горло, весьма убедительно заставив умолкнуть.
Эспер наложил новую стрелу и аккуратно прицелился в другого сефри, тоже собравшегося натянуть тетиву. Лесничий попал ему в бедро, и сефри повалился на землю, точно мешок с мукой.
И тут стрела с красным оперением ударила в нагрудник из дубленой кожи чуть выше последнего ребра, так что у Эспера вышибло весь воздух из легких. Перед глазами у него поплыли черные круги, и он вдруг понял, что больше не стоит на ветке. Его левая нога коснулась земли первой, но тело было слишком отклонено назад, чтобы он мог сохранить равновесие или смягчить приземление, упав на колени и руки. В последний момент ему все-таки удалось извернуться и принять удар о землю плечом. Это стоило ему новой вспышки боли и нового снопа искр из глаз, на этот раз – ослепительно белого.
79 
