78 
Вмешаться в реальность невозможно.
Сан-Паулу, в котором он побывал, до мельчайших деталей был не менее реальным, чем его мир двадцатого века. Реальным были Карина, и Джексон, м этот Масгроув, которому, как и Уэнтику, пришлось воочию убедиться в обеих реальностях. Если бы газ беспорядков не был использован в войне, другой была бы внутренняя структура и тамошнего общества.
Поток событий неизменен, как неизменно само время.
Выклянчивая гидроплан у святых отцов, Уэнтик понимал, что какие бы ни были предприняты действия, нельзя ничего сделать, чтобы отвести войну; теперь он знал, что невозможно и предотвратить использование в ней газа. И совершенно неважно, что ему не удалось найти Нгоко и доставить его в Бразилию.
Он подошел к ближайшей лифтовой шахте и вошел в кабину. Дверь закрылась и он ткнул пальцем кнопку. Кабина стала подниматься.
Станция брошена. Пуста и совершенно бесполезна, как и его поиск.
Он был обречен на неудачу. Пусть даже в этом нет его вины, но неудачу потерпел он.
Уэнтик не состоялся как ученый; нет сомнения в том, что незавершенная работа использована в отвратительных целях. По его вине погиб человек и вероятно сошли с ума несколько других. Он взялся выполнить задание Джексона и не справился с ним. Он надругался над доверием священников; они не только не увидят обещанный подарок, но и свой самолет. И, что вероятно важнее всего для него лично, он предал жену.
В крайнем одиночестве, какого не доводилось испытывать до него никому на свете, Уэнтик вышел из лифта на самом верхнем этаже и остался стоять в холоде.
Больше нет ничего. Война вспорола кишки мира, в котором он вырос; другой мир ждет его возвращения.
Он сбросил на пол теплое пальто и остался в одежде, которую выдал ему Джексон в Бразилии. Этот легкий городской наряд совершенно не годился для антарктической погоды. В темном тамбуре под несколькими метрами льда его снова стал пробирать холод.
Наверх…
Он огляделся, но не увидел ни металлических стен, ни потолка, ни бетонного пола, вокруг него было только одиночество.
Он пошел к выходу по вырубленному в монолитном льду плато проходу и стал подниматься по ступеням в ночь, бурю и снежную метель.
Но с ясного неба сияло солнце, воздух был спокоен, а лед блистал слепящей глаза белизной.
Изумленный, он двинулся прочь от входа по искрящемуся снегу, прикрыв глаза рукой.
– Сюда, доктор Уэнтик, – донесся голос.
Он повернулся на него и увидел Джексона, стоявшего возле люка серебристого самолета вертикального взлета.
Глава двадцать пятая
Спустя полтора часа Уэнтик сидел возле смотрового окна шикарного салона и сквозь темные стекла очков любовался проплывавшей внизу белоснежной пустыней.
Он съел приготовленный ему стюардессой обед и отдыхал на кушетке со стаканом вина в руке. Джексон сидел напротив. Пока Уэнтик ел, он объяснял ему как в результате совершенно иных умозаключений пришел к тому же выводу, что и Уэнтик: поток событий неизменен.
– …так что, я прыгнул в самолет и оказался здесь с максимальной скоростью, на какую был способен, – заключил он.
Уэнтик медленно покачал головой. Переход от готовности умереть к решению продолжать жить давался не сразу.
– Как бы вас это ни удивляло, – продолжал Джексон, – сейчас 2189 год. На самолете есть портативный генератор поля смещения.
Уэнтик оглядел кабину.
– Это ваш самолет? – спросил он.
– Да. Он оборудован соответственно моим требованиям.
Самолет был крупнее любого, на борту которого ему приходилось бывать. Экипаж состоял из четырех человек: два пилота, штурман и повариха-стюардесса, которая относилась к Джексону с подобострастием, которое едва ли отличалось от раболепия. Уэнтик внезапно догадался, что этот человек должен занимать очень высокий пост в правительстве Бразилии.
– Какова дальность полета самолета? – спросил он.
– В полном смысле слова неограниченная.
– Значит вы добрались до меня без посадки?
Пожилой мужчина кивну.
– И так же вернемся обратно.
Уэнтик задумчиво отхлебнул вина. Мысленно он был в своем времени; состояние мира убедило его в необходимости самоубийства; вспоминавшиеся лица священников и жителей Фолклендских островов были для него реальнее общества Джексона и его людей. В конце концов подоплека ситуации с газом беспорядков станет достоянием гласности. Его присутствие в Бразилии не доставит им большого удовольствия; для него же это станет чем-то совершенно неприемлемым. Они смогут без него обойтись. Джексон признал, что в Бразилии еще никто серьезно не брался за поиск противоядия этому газу. При их ресурсах… Они полагают, что оказывают ему честь; возможность жить вместо неминуемой смерти в собственном мире.
78 
