очень нудно 
45 
— Где же ты видел тех, которых обратно в деревню потянуло? — недоверчиво спросила Лукерья Власьевна.
— В городе.
— А у нас их пока не видать…
— Скоро увидите, — ответил Соболь и неожиданно отчего-то повеселел. — У меня, Лукерья Власьевна, легкая рука для зачина! Вот увидите, просохнут дороги — и потянется народ обратно в колхозы! Так что и вам советую поджидать гостей.
— Каких еще гостей?
— А тех, какие раньше, чем я, сбежали, — победно улыбаясь, ответил Соболь. — К примеру, свою родную племянницу Екатерину Тимофеевну с мужем и детками…
— Катю? — вдруг крикнула Тоня, отрываясь от двери.
— Неужто видел ее? — опешила Лукерья Власьевна.
— Передавала самый низкий поклон и сердечный привет, — ответил Соболь. — А главное, наказывала сказать, что решили они всей семьей вернуться в Лебяжье. Приедут, как только подсохнет дорога.
— Да где же ты видел ее?
— А там, в Кузнецке… Случайно встретились.
— Что же ты, злодей, столько сидел и молчал?
— Лукерья Власьевна! — с улыбочкой взмолился Ванька Соболь. — Ведь я же как только переступил порог, так и сказал, что зашел по делу. Ну, а вы слова не дали мне вымолвить, давай сгоряча мылить шею!
— Господи, да неужто правда, что Катюша едет? — заговорила Лукерья Власьевна, в волнении поднимаясь с места. — Может, только так… поговорили? Ты не прибавляешь, Иван? — Она встретилась взглядом с Тоней. — От нее ведь и письма давно не было!
— Давно, — отозвалась Тоня.
— Письмо есть, вот оно! — сказал Соболь.
— Ох, злодей!! И сидит!
Тоня вырвала письмо из рук Соболя, пронзив его при этом уничтожающим взглядом, и немедленно прочитала его матери. Да, Ванька Соболь прав: надо было готовиться к встрече гостей.
После этого как-то незаметно Ванька Соболь был водворен в передний угол, на почетное место, и начались расспросы. Повстречался Соболь с Екатериной Тимофеевной в Кузнецке недавно, незадолго до отъезда, знал о жизни ее семьи немногое, но расспросы тем более были настойчивы. Потом мать и дочь тут же, при Соболе, стали вслух думать и гадать, как встречать дорогих гостей и как помочь им начать новую жизнь в родном селе: ведь у них не сохранилось даже своего дома.
За полчаса, получив радостное известие, Лукерья Власьевна так подобрела к Ваньке Соболю, что даже пожалела:
— Вот беда, а у меня-то, Ванюша, и угостить тебя нечем! А как бы отблагодарить-то надо!
— Я так и знал, Лукерья Власьевна, что вам захочется угостить меня за добрую весточку, — окончательно осмелев, бойко заговорил Соболь, — а угостить при такой жизни, конечно, не на что… Откуда у вас быть деньгам? Вот я на этот самый случай и прихватил поллитровочку беленькой…
— Ох, бес! — тихонько и даже внезапно ласково воскликнула Лукерья Власьевна, видя, как оборотистый гостенек достает из внутреннего кармана тужурки бутылку зеленоватого стекла.
Тоне не понравилось, что мать круто переменилась в разговоре с Ванькой Соболем, и она презрительно бросила:
— И верно, бес!
— Ничего, по маленькой выпьем! — сказала Лукерья Власьевна и кивнула на дверь горницы. — Подними деда, пусть тоже отпробует. Редко ему приходится… Да что ты стоишь? Раздевайся, Ванюша, сейчас соберем на стол!
…Уходил Соболь от Родичевых на закате солнца. От порога, задерживая осторожно зовущий взгляд на Тоне, он попросил, как должное:
— Проводи от собаки-то!..
— Проводи, милая, проводи! — подхватила раздобревшая к Соболю Лукерья Власьевна, которой, конечно, невдомек было, что собаки давно нет на дворе. — Недолго и до греха: собака есть собака!..
— Не покусает! — ответила Тоня.
— Ой, Тоня, да долго ли тебе выбежать?
На крыльце Ванька Соболь остановился и, опустив голову под укоризненным взглядом Тони, остановившейся у порога сеней, спросил высоким, печальным голосом:
— Живешь-то как?
— Живу… — ответила Тоня уклончиво.
— Забыла?
— Все забывается!
Соболь долго стоял молча, с опущенной головой, а Тоня, просрочив время, когда удобно было уйти, смущенно и досадливо комкала в руках фартук… Не поднимая головы, Соболь сказал тихо, но достаточно твердо:
— Поговорить с тобой надо.
Тоня промолчала, и он добавил еще тверже:
— Сегодня же!
И снова в ответ молчание.
— Приходи в клуб, — попросил Соболь.
— Видно будет! — отозвалась Тоня будто издалека.
45 
