Последние отзывы

  28  

Отжимания, приседания и прочая сексуальная гимнастика. Полный набор очистительных процедур (прошу прощения): побрить подмышки, постричь ногти на ногах, причесать и уложить лобковые волосы, вычистить каждый зуб, отскрести язык, продуть нос. (На следующий день у меня будет время только на то, чтобы заскочить после школы домой и сунуть конец под струю горячей

воды.) Я проштудировал несколько справочников по технике секса. В девять часов — бутылка «Хорликса»^[9].

На этот раз Рейчел не подвела.

В понедельник, сидя за горячим чаем, побуждаемая своевременными вопросами, ободряющими улыбками и проницательными обобщениями с моей стороны, Рейчел Ноес поведала мне историю своей жизни.

Это похоже на дешевый роман. Она вовсе не была еврейкой (таким образом, в корне пресекая любые гамбиты в духе «Ты-выйдешь-за-белого- парня?»). Родилась в Париже девятнадцать лет назад (на месяц старше меня). Конечно же, ее отец, как и подобает подобному персонажу в романах, «сбежал», когда Рейчел было десять лет («Думаю, мы просто ему надоели»), и ее мать (у которой «были кое-какие сбережения», да возблагодарим же за это бога) почти сразу переехала в Лондон.

Короче, за что купил:

— В основном я проводила время с Нянюшкой Риз, если не была в школе. Она очаровательна. Я до сих пор езжу повидаться с ней в Фулем. Мамочке пришлось отпустить ее, когда мне исполнилось шестнадцать. О, я проплакала целую неделю. Потом Мамочка вышла замуж за Гарри, и это, наверное, неплохо, потому что он милый, а ей было так одиноко одной. Они были знакомы уже лет сто и, я думаю, давно уже стали любовниками. Он такой милый — тебе он понравится, он всем нравится. Он очень спокойный… благоразумный человек, а Мамочке как раз это и нужно, потому что она часто нервничает из-за всяких пустяков. Она может довести себя до ужасного состояния. Я думаю, она так до конца и не оправилась после Папочки. Он поступил с ней просто по-свински. Потом они — мамаша и ее приживальщик Гарри, как я понял, — купили дом в Хампстеде, и вот теперь я здесь.

Я спросил о ее настоящем отце.

— Я вижусь с ним время от времени. Он художник, до сих пор живет в Париже, в le seizieme ^[10] — это было сказано с французским прононсом, — со своей «возлюбленной». Они не женаты. Я жила у него две недели этим летом. Она была там. Мне она понравилась. Она скульптор, намного моложе его. Я не понимаю, почему он все еще настаивает на встречах со мной, ведь он так гадко себя ведет по отношению ко мне. Он все время звонит мне домой, когда пьяный, и кричит на меня.

Я спросил, что именно он кричит.

— О, почему я не пишу, когда я снова приеду, сдала ли я, наконец, экзамен. И он говорит гадости про Мамочку, что она лгунья и все такое. Но ведь это естественно, ведь так? — когда разведенные родители грызутся через своих детей. Тут не обойтись без соперничества, ты согласен?

Я был согласен.

— Он звонил на прошлой неделе. Хотел знать, принимаю ли я противозачаточные таблетки, представляешь? Я сказала: «Послушай, дружок, если я и залечу, то побегу не к тебе!» Тогда он заткнулся.

Еще бы он не заткнулся. Таблетки. Как это сексуально.

— Дома мы никогда не упоминаем о нем. Это ни к чему. Это одна из самых милых черт Гарри. Он никогда не говорит о нем. Нам всем очень повезло, что он (Гарри) у нас есть. Он не дает нам всем свихнуться. Его тоже бросила жена, так что они довольно хорошая пара. Она оставила ему Арнольда, когда ему (Арнольду) было четырнадцать, а это ужасно трудный возраст для мальчика, которого бросают. Ты знаком с Арчи?

— Нет. — Я не стал ей говорить, что видел «Арчи» на вечеринке и он уже успел вызвать во мне ненависть.

— Ты должен пойти и познакомиться с ними.

Я захлопал ресницами.

— Пойдем? — спросила она.

На какую-то секунду я решил, что это было великодушным приглашением пойти и познакомиться с ними прямо сейчас. Но я ошибся. Я попросил счет. Тем временем Рейчел высморкалась в потрепанный носовой платок и нацепила круглые старомодные очки с затемненными стеклами: от этих действий нос ее стал казаться большим и красным.

Когда мы вышли из кафе и неспешно направились к автобусной остановке, мною овладело равнодушное недоумение. Ее личные качества не многим превосходили ее лексикон. И с чего это я решил, что она умна? Джеффри? Нет. Сестра Джеффри? Нет. Я? Да. Похоже, дружок, ты выдумал себе фетиш и теперь на него молишься.

  28