очень нудно 
39 
Миллионы телезрителей это и так понимали: рот его был перебинтован и вообще он мог сойти за человека-невидимку. Телекамеры, жужжа, приблизились, и Макморди опять заговорил:
— Мистер Пипер уполномочил меня заявить, что он и в мыслях не имел, как его замечательный роман «Девства ради помедлите о мужчины» разволнует публику и вызовет столь горячие дебаты еще до начала лекционного турне…
— Его чего — подсунулся недоуменный репортер.
— Мистер Пипер — крупнейший романист Великобритании. Его роман «Девства ради помедлите о мужчины», опубликованный издательством «Хатчмейер Пресс» по семь долларов девяносто…
— Это что, все из-за романа? — не поверил репортер. Макморди кивнул.
— «Девства ради помедлите о мужчины» — одна из самых противоречивых книг нашего столетия. Прочтите ее — и вы поймете, чем пожертвовал мистер Пипер, чтоб…
Рядом с ним качающегося Пипера кое-как усаживали в машину.
— А сейчас-то вы его куда везете?
— В частную клинику для врачебного обследования, — ответил Макморди, и машина тронулась. С заднего сиденья доносилось сквозь бинты хныканье Пипера.
— Что такое, ласточка? — проворковала Соня. Но забинтованный Пипер мычал что-то невнятное.
— Какое там врачебное обследование? — спросила Соня у Макморди. — Зачем оно ему?
— Да просто надо сбить со следа прессу и прочих. Мистер Хатчмейер желает, чтобы вы погостили у него в Мэне. Мы сейчас в аэропорт — там ждет личный аэроплан мистера Хатчмейера.
— Я этому мистеру Хатчмейеру, сукиному коту, лично скажу кое-что, — пообещала Соня. — Как это еще всех нас не укокошили.
Макморди повернулся к ним.
— Слушайте, — сказал он, — попробовали бы вы подать иностранного писателя, который не лауреат Нобелевской премии и нигде его не пытали. С такими-то просто. А что ваш Пипер? Ни то ни се. Вот и стараемся: свалка, мало-мало крови и раз — он у нас уже знаменитый. И перебинтованный: это уж на всякого телезрителя. Теперь его физия миллион стоит.
Они приехали в аэропорт: Соня и Пипер взошли на борт самолета «Первоиздание». И только когда они оторвались от земли, Соня стала высвобождать лицо Пипера.
— А голову оставим так, пока волосы не отрастут, — сказала она. — Пипер кивнул забинтованной головой.
* * *
Хатчмейер поощрил Макморди из Мэна телефонным способом. — Возле больницы вышло на пять с плюсом, — сказал он, — миллион телезрителей как минимум обалдели. Да он же у нас вышел мученик! Жертвенный агнец на алтаре великой литературы. Ну, что я вам скажу, Макморди, — получите прибавку.
— Стараемся, — скромно заметил Макморди.
— А он-то как? — спросил Хатчмейер.
— Да он как-то так, квелый, — сказал Макморди. — Авось перебьется.
— Перебьется как-нибудь, — сказал Хатчмейер. — Авторы — они вообще народ квелый.
Глава 10
Квелый Пипер к концу полета так и не разобрался — почему ему чуть не снесли голову, кто такие О'Пипер, Пипарфат, Пипман, Пиперовский и тому подобные; и все это в дополнение к проблемам, предстоящим ему как автору «Девства». Но в качестве подставного гения Пипер примерил уже столько ролей, что прошлые стали мешаться с теперешними, И сами собой следовали: потрясение, кровопролитие, удушение и воскрешение — и недаром его неповрежденная голова покачивалась на спинке в марлевом тюрбане. Он тупо глядел в окно и думал, что бы такое сделали на его месте Конрад, Лоуренс или Джордж Элиот. Ясно было только, что они на его месте отнюдь не оказались, а больше ничего. И от Сони помощи не было: она размышляла, как бы обратить происшествие себе на пользу.
— Как ни крути, а мы его поддели не хуже, чем он нас, — сказала она, когда самолет пошел на посадку над Бангором. — Тебе расшатали нервы, и ты для турне не годишься.
— Совершенно согласен, — подтвердил Пипер.
Соня тут же обезнадежила его.
— Это ты брось, — сказала она. — У Хатчмейера договор дороже денег. Он и с операционного стола вытащит тебя на публику. Нет, мы к нему подъедем насчет компенсации. Тысяч так в двадцать пять.
— Я бы лучше домой поехал, — сказал Пипер.
— И поедешь, только я уж постараюсь, чтоб на полста косых богаче.
— Так ведь мистер Хатчмейер рассердится? — возразил Пипер.
— По-твоему, просто рассердится? Да он головой потолок пробьет!
Пипер представил, как мистер Хатчмейер пробивает головой потолок, и ему это ничуть не понравилось. Еще один ужас, как будто ужасов и без того не хватает. Когда самолет сел, Пипера просто трясло, и Соня еле-еле вытащила его на трап и с трапа в подъехавший автомобиль. Вскоре они мчались мимо нескончаемых сосен в гости к человеку, которого Френсик как-то по неосторожности наградил титулом «Аль Капоне печатного мира».
39 
