Последние отзывы

  67  

Брошь Тефиды. Гефест занимает место

среди богов. Его нрав и труды

Мы продолжили наше путешествие. Двигаясь вдоль берегов Лация, Этрурии, Прованса, останавливаясь на какое-то время у наших родственников — бога реки Тибр, богини реки Роны, — мы обогнули широкий голубой бассейн, вкруг которого предстояло возникнуть вашим городам, искусствам и торговле.

Однако, двигаясь вдоль берегов Иберии, мы вдруг увидели, как из воды вышла Тефида, супруга Океана, явившаяся поприветствовать наш свадебный кортеж. На ее груди, удерживая складки волн, красовалась большая брошь восхитительной резьбы, где тысячами огней искрились драгоценные морские каменья. Ни одна из богинь, даже Афродита, не владела подобным сокровищем, и пока ни один бог не мог такое сотворить.

— Кто преподнес тебе этот восхитительный дар? — спросила Гера, чьи глаза блеснули вожделением.

— Один божественный хромец, упавший в море возле Лемноса.

Мы с Герой переглянулись, оценивая наш промах. Гефест! Гефест, от которого мы трусливо, постыдно хотели избавиться, бросив в волны! Это он тот мастер, что изготовил драгоценность. Разве не подобает нам гордиться сыном, который может создавать такие вещи, несмотря даже на его уродство?

Я поблагодарил Тефиду за то, что она приютила Гефеста, что заботилась и растила его в своих глубоководных дворцах на западе области Гесперид.

— Но кто обучил его искусству и вдохновил на создание этой драгоценности?

— Никто. Хотя, скорее, нет: его благодарность. И желание быть любимым, — ответила Тефида. — Тот, кто не привлекает к себе любовь сам по себе, старается снискать ее своими делами.

— Как ты думаешь, простит ли он когда-нибудь своих родителей?

— Он только и ждет, когда вы раскроете ему свои объятия.

Дивная Тефида, самая младшая из титанид, достойная сестра Памяти, безупречная супруга Океана; плодовитая Тефида, мать трех тысяч рек, что орошают материки, и все еще достаточно богатая любовью и добротой, чтобы спасать и питать брошенных детей! И при этом ни слова упрека или порицания. Каждое из ее слов усугубляло мое замешательство.

Гера была смущена не меньше меня. Могла ли она забыть, что и сама когда-то была подобрана Тефидой и избежала богоубийственной ярости нашего отца Крона благодаря этой богине?

Но не в характере Геры признавать свои ошибки и показывать угрызения совести.

— Я знала, — сказала она Тефиде непринужденно, — что ты воспитаешь его лучше меня.

Именно на Сицилии, где вечно пересекаются дороги людей и богов, Гефест занял свое место среди нас. Я созвал на высоты, что позже получат название Агригент, множество бессмертных, желая придать торжеству больше блеска. Даже мой почти слепой брат Аид поднялся из своего загробного царства, опираясь на руку Персефоны.

Увидев, как рыжий косматый Гефест с превеликим трудом поднимается к нашему собранию, втянув голову в плечи, спотыкаясь и хромая, я понял, что истинный виновник его уродства я сам. Если он родился безобразным, то лишь потому, что я таким его и задумал: сильным, чтобы служить мне, но достаточно уродливым, чтобы он никогда не смог сравняться со мной или меня оттеснить.

Для того, кто впервые ступал по твердой земле, равнина была бы удобнее, да и гостей могло бы быть поменьше. Гефест тогда еще не смастерил себе пару золотых костылей в виде нимф, которые появились у него позже и в конце концов придали его поступи странное и тяжеловесное достоинство. Пока же он, как мог, взбирался по склонам, ковыляя на своих вывернутых ногах. И на его сплющенное лицо смотреть было ничуть не приятнее, чем на ноги. Среди собравшихся раздались смешки, но я пресек их гневным взглядом, показывая, что сочту личным оскорблением любую обиду, нанесенную моему сыну. Маленькое искупление вины, которое мне ничего не стоило. Но уже стало понятно, что Гефест всегда будет вызывать насмешки богов, ведь боги не менее жестоки, чем люди.

Я был уверен, что мне нечего опасаться Гефеста, и постарался добиться у него прощения за столь незавидную долю. Сжал в объятиях, усадил рядом с собой и объявил во всеуслышание, что назначаю его хранителем божественного огня. Как лучше доказать свою любовь и доверие? Я отдал в руки своему первенцу божественный огонь, без которого ничто не может быть создано, но который также способен все уничтожить. Я отдал изначальную силу, которая на самом деле исходит от меня и за которой ко мне надо обращаться и ради жизни, и ради разрушения. Это все равно что разделить с сыном верховную власть. Также я подчинил Гефесту циклопов и сторуких, сторожащих титанов в бездне Тартара. Ему надлежало быть огнем деятельным, огнем рабочим.

  67