11 
Подозреваю, что Иоланда слегка пошатнулась в своей вере (она необычайно уклончива в разговорах на эту тему), но, должна признаться, я по ней соскучилась и с приятным волнением ожидала ее приезда.
Мои раздумья плавно перешли к Аллану: с тех пор как сестра Аманда год назад родила ему сына Мабона, моего брата словно подменили. Он вроде как возвысился над остальными, в особенности надо мной, стоит обращаться к нам суше, прохладнее, что ли, будто весь свой запас любви и заботы перенес на Аманду и малыша, а для нас ничего не осталось. Еще у него появилась странная манера: когда нужно было сообщить деду о каких-то неприятностях, Аллан всякий раз возлагал это на меня, утверждая – как и в то утро, – что Сальвадор относится ко мне снисходительнее, чем к нему (как-никак, я – Богоизбранница, да к тому же девушка), а значит, и дурные вести, скорее всего, воспримет от меня с меньшим ущербом для своего здоровья и душевного равновесия.
Едва выйдя за пределы наших земель, я одернула сама себя, на минуту остановилась и полезла в карман за аптекарским пузырьком, откупорила его, окунула туда палец и нанесла чуть-чуть темного содержимого себе на лоб, в виде галочки прямо под линией волос, а потом сунула пузырек обратно и продолжила путь.
На влажном воздухе метка высыхала медленно. Она была нарисована не каким-то диковинным составом, а обыкновенной грязью, взятой с берега реки Форт неподалеку от Общины (речной ил с изрядной примесью коровьего навоза – стада пасутся на лугах выше по течению). Это знак нашего Основателя, напоминающий, что тела наши созданы из простой глины и в нее же обратятся.
Такую метку нужно ставить не для кого-нибудь, а для себя, и уж конечно, не ради саморекламы, ведь грязь, когда высыхает, по цвету приближается к моей коже, а лоб у меня так или иначе прикрыт короткой челкой.
Я шагала вдоль старой железной дороги, одна в зыбкой золотистой дымке.
***
Шоссе А-84 я пересекла по грязному тоннелю, а речку Тис – вброд, по толстой, изогнутой трубе нефтепровода, торчащей из воды.
Именно здесь, вблизи шоссе А-84, я впервые совершила исцеление, когда мы с Алланом нашли в поле лису. Каждый раз, проходя мимо этого места, я невольно смотрела под ноги и вспоминала тот жаркий день, запах свежего сена, тельце зверька у меня на руках и вытаращенные от изумления глаза брата.
Позже, когда я, с соломинкой в зубах, вернулась на ферму, меня сразу препроводили к деду. Он устроил мне нагоняй, чтобы неповадно было играть у самой дороги; я разревелась, а он прижал меня к себе и сказал, что, видимо, умение обращаться с животными унаследовано мною от покойного отца и, случись мне оживить кого-нибудь еще, надо тут же сказать дедушке: вдруг у меня открылся Дар?
С тех самых пор я исцеляю нашу скотину от болезней, ушибов и хромоты, помогаю при отелах и опоросах. Все эти годы заплаканная ребятня тащит ко мне хомячков, котят, щенков, ягнят, козлят и птенцов; вроде бы пару-другую я уговорила вернуться к жизни, однако под присягой утверждать не решусь, поскольку на самом деле исцеляет Бог, а не я (тем не менее хотелось бы знать: могу ли я воздействовать на расстоянии?).
Еще более скептически я оцениваю свои способности к исцелению людей, хотя, безусловно, ощущаю нечто при наложении рук. Мне думается, человека исцеляет собственная вера в Создателя, а вовсе не моя энергия, но, полагаю, нельзя полностью отрицать элемент непознанного; надеюсь, моя скромность не равносильна самоуничижению.
***
Пробравшись между двумя фермерскими угодьями, я вышла на дорогу, ведущую к долине Карс-оф-Лекропт, пересекла шоссе М-9, потом железнодорожную ветку Стерлинг-Инвернесс, а там показался Бридж-оф-Аллан; в этот час автобусы уже доставляли детей в школы, автомобили мчали жителей пригородов на работу, фургоны развозили грузы. Бридж-оф-Аллан – это милый, некогда курортный городок у подножья лесистых гор. В детстве мой брат хвастался, что город назвали в его честь, а я только уши развешивала.
Поднявшись вверх по восточному берегу реки Аллан-Уотер, я пошла лесом через Киппенросс; дорога превратилась в тенистую, утоптанную тропинку, огибающую поле для гольфа в окрестностях Данблейна, где несколько заядлых игроков уже размахивали клюшками, отправляя мячи в воздух. Вскоре я приблизилась к центру города, и теперь от собора меня отделяла только автомагистраль, а за ней – пара улочек. Туманы рассеялись, утро было теплым, и куртку я теперь перебросила через плечо, а шляпу несла в руке; потом, зажав поля шляпы в зубах, пальцами зачесала влажные волосы на лоб.
11 
