очень нудно 
100 
— А план?
— Да не живите вы сегодняшним днем. Один месяц не выполните, на следующий перевыполните, если получите то, что нужно.
Директора снисходительно и скептически улыбались: ничего, мол, ты не понимаешь, дорогой покупатель, в торговых делах.
Наконец один молодой продавец, которому, возможно, приглянулась Маша, потихоньку в тесном проходе между шкафами-бегемотами посоветовал ей:
— Съездите к Грабарю. На складе вы найдете то, что надо.
— А кто это Грабарь?.
— «Гормебельторг». Шикович сразу же загорелся.
— Идея! Стану лучшим доставалой из всех наших доставал!
— Ненавижу покупки по блату, через черный ход.
— Антон идеалист! — засмеялся Шикович, разворачивая своего «москвича». — Будет мебель. Будет и материал для фельетона.
В коридоре торгового управления Кирилл со смехом толкнул представительного Яроша к обитой желтым дерматином двери.
— Заходи смело, солидно. Чтоб произвести впечатление.
Но ни смелость, ни солидность не оказали должного воздействия на «всемогущего Грабаря», маленького лысого человечка. Он не ответил даже на их приветствие и продолжал разговор с двумя своими работниками. Наконец недовольным тоном обратился к посетителям:
— Вам что, товарищи?
— Я Шикович, — сказал Кирилл и убедился, что фамилия его никакого впечатления не произвела. Беззлобно подумал: «Газеты чертов торгаш не читает». Однако продолжал: — А это Ярош, знаменитый хирург.
Антон Кузьмич кинул на него сердитый взгляд.
Но — о, чудо! — при имени Яроша маленький Грабарь почтительно встал, протянул руку.
— Знаю, знаю. Кто у нас не. знает товарища Яроша! Приятно, очень приятно.
«Клюнуло», — подумал Кирилл, подставляя другу стул. Сам сел рядом и тут же ринулся в наступление:
— Дело такое, товарищ Грабарь… У Антона Кузьмича женился сын (Ярош вздрогнул от неожиданности). Парень возглавляет бригаду коммунистического труда на станкостроительном. Ему дают квартиру. Отец в подарок хочет обставить ее. Но, знаете, нужно приличное что-нибудь… Современное. Стиль. Чтоб не стыдно было.
— Понимаю. Все сделаю, — почему-то радостно пообещал Грабарь.
Яроша не раз уже удивляли выдумки Ши-ковича. Но эта его просто ошеломила. Он изо всех сил сдерживал смех, чтоб не показаться этим людям чудаком.
В тесном коридоре он дал другу тумака.
— А что ты ему будешь объяснять? Ищем стильную мебель для пациентки? Басни!
Они позвали Машу. И сам Грабарь повел их на склад. По дороге, кивнув на Машу, понимающе спросил:
— Невестка, товарищ Ярош? Девушка от удивления раскрыла глаза. Но Шикович так выразительно подмигивал ей, что она сообразила: что-то он сочинил.
На складе Маша сразу обратила внимание на гарнитур работы латышской фабрики, простой, красивый, как раз для одной комнаты: диван-кровать, низкий стол, разборная книжная полка, удобные стулья.
— О, у вас есть вкус! — одобрил Грабарь. — Я взял бы вас товароведом, — и почесал затылок. — Мы оставляли это для выставки-продажи. Но если уж такой случай, берите.
Выйдя на улицу, довольные покупкой, которую Грабарь обещал через час прислать, они расхохотались. Особенно смешило, что «мебельный начальник» счел Шиковича завхозом Яроша. Потом Машу пронзила мысль: может быть, этот хитрый и веселый Шикович знает, что она встречалась с Тарасом, а потому и выдумал такую историю? Нет, не похоже. И она успокоилась.
— Ну, Софья Степановна, пора домой, — весело сказал Ярош.
Зося ждала этого часа, а тут вдруг опять ее охватил непонятный страх. Действительно, чего ей бояться?.. Пришло столько хорошего… Ярош еще несколько дней назад сообщил, что получили для нее квартиру почти в центре города. И Маша добавила весело: «Такая симпатичная квартирка. Сюрприз для вас». Вернулось здоровье. Встретились хорошие люди, она обрела друзей — чего же бояться? Однако страх не проходил.
Собирала вещи, переодевалась, и у нее дрожали руки, ноги.
— Слабенькая ты еще. Чего он тебя выписывает? — посочувствовала старушка санитарка.
Зося сама с радостью не уходила бы из больницы. Тут она со всеми и всем свыклась. А что ждет там?..
Лежа здесь, в больнице, она часто и подолгу размышляла о своем будущем. Понимала, чувствовала, что в жизни ее теперь многое изменится. Но какой она станет, ее жизнь — это представить было трудно. Часто пугала мысль: а сможет ли она жить по-иному?
100 
