очень нудно 
43 
– Вот хорошо, Дора, что ты здесь! Ты не зайдешь на конюшню сказать, чтобы немедленно приготовили экипаж? Я не хочу задерживаться здесь ни на минуту. Мне надо присмотреть за укладкой сундуков, а то бы я сама пошла.
Доре было уже за двадцать. В стенах этого дома она прожила три тяжелых года и не привыкла бегом исполнять любое приказание. Семейство Николлз могло считать ее кем-то вроде даровой, незаметной служанки, но у Доры были свои представления о месте, занимаемом ею в этой семье. Она остановила одну из горничных, хлопотавшую с одеждой, и передала приказание. Девушка была рада предлогу ускользнуть из дома.
– Что-нибудь случилось? – спросила тихо Дора, с некоторым беспокойством взиравшая на кипучую деятельность окружающих. Эта неожиданная суетливая беготня лишь усугубила ощущение какого-то неминуемого несчастья.
– Этот человек велел мне убираться из дома. Он утверждает, что это по моей вине янки отказываются платить за рабов, которых принимают в армию. Можно подумать, что эти ужасные старые негры важнее, чем жена его сына и внучка. Меня в жизни никто еще так не оскорблял! Я уезжаю и никогда не вернусь. Они самые неблагодарные, глупые…
Словесный поток может изливаться, таким образом, весь остаток дня, подумала Дора. Кончив осуждать свекра, Джози стала бы бранить своего неблагодарного мужа и никчемную свекровь. За последние полтора года Дора не раз выслушивала подобные обвинения. По правде, говоря, Джози очень обрадовалась, когда Чарли уехал. С тех пор она могла разыгрывать из себя хозяйку дома. Приказ Карлсона означал, что ее унизили до прежнего положения незамужней и покорной дочери своей матери.
Дора стала подниматься по лестнице. Надо проведать Харриет Николлз и узнать, как она воспринимает последние бурные новости. Оттого что обоих сыновей нет дома, а муж вечно занят и носа к ней не казал, она явно стала чувствовать себя лучше. Известие, что Джози родила девочку, тоже в свое время подбодрило старую леди, и главным образом потому, что это так раздражало мужчин.
Крошка Эми, чтобы Делла ее больше не ругала, спряталась за креслом бабушки. Когда в комнату вошла Дора, Харриет подмигнула ей и сказала:
– А у нас здесь маленькая мышка. Смотри, будь осторожна, не наступи на нее.
Губы Доры слегка дрогнули в улыбке, так как малышка сжалась в комочек за оборкой чехла, чтобы стать еще незаметнее. Она изо всех сил старалась не привыкать к девочке, но каждый раз у нее трепетало сердце, когда та попадалась ей на глаза. Эми унаследовала темно-золотистые локоны отца и острый подбородок матери, но вообще-то выглядела как толстенький эльф. Делла оказалась не слишком умелой няней. Джози тоже не нашла подхода к девочке. Эми делала, что хотела при явном поощрении со стороны бабушки.
– Ладно, сейчас принесу из кухни кошку, чтобы она поймала мышку, – ответила беспечно Дора, – но, может быть, удастся уговорить мышку пойти со мной на кухню и что-нибудь погрызть?
Миссис Николлз серьезно кивнула головой в чепце. Годы были к ней немилосердны. Лицо обмякло и покрылось глубокими морщинами. Волосы стали редкими, седина отдавала желтизной. Но она могла уже сидеть в кресле, за последние несколько лет ее здоровье улучшилось. Харриет была не такой ширококостной, как ее муж. Пэйс унаследовал от нее более тонкое, чем у брата, сложение, но маленькой женщиной ее тоже нельзя было назвать, и она умела выглядеть внушительно, когда хотела.
– Вымани отсюда мышку. Подозреваю, что в этой суете ей не дали поесть вообще. В последнее время в доме стоят шум и гам, как в преисподней.
Дора могла с этим согласиться, но не вслух. Она поманила пальцем любопытную девчушку и на цыпочках вышла из комнаты. Эми засеменила за Дорой.
К тому времени как Дора втолкнула в кроху пюре из картофеля и весеннего зеленого горошка, Эми успела не только сама вымазаться, но и испачкать Дору, стащить с нее чепчик, растеребить липкими пальчиками волосы и насквозь промочить свои панталончики и юбку Доры. А когда Делла пришла за ней, чтобы отнести в экипаж, девочка почти спала.
Пригладив свои коротко остриженные локоны, Дора смотрела, как Джози и Эми покатили по подъездной аллее. Она должна бы привыкнуть к тому, что все ее покидают и никогда не возвращаются. Грызущая боль разлуки и чувство одиночества должны уже стать привычны, но каждый уход прорывал новую дыру в ткани ее существования. И, несмотря на все ее попытки держаться поодаль, ей будет не хватать этой маленькой златокудрой проказницы и пилящей всех постоянно Джози.
43 
