125 
– Он уже одет, – ответил аватар. – Они уже в пути.
– В пути? – переспросил Циллер.
– Отправился в зал, сейчас он в машине и заказывает спиртное.
Циллер просиял и выдохнул:
– Ха!
Квилан сидел в большой наполовину пустой машине. Впрочем, по местным стандартам, машина считалась заполненной. В ее дальнем конце, за вышитыми занавесками и живыми растениями, слышался молодой смех и крики. Иногда раздавался одинокий взрослый голос, пытавшийся призвать всех к порядку.
Вот из-за растений выглянуло детское лицо, повертелось и собиралось уже убраться восвояси, как увидело Квилана. Глаза ребенка широко распахнулись, и он пробрался прямо к майору. Черные волосы растрепались и прилипли к мокрому от пота бледном лбу.
– Привет, – весьма уверенно и свободно произнесло дитя. – Вы Циллер?
– Нет, меня зовут Квилан.
– Джелдри Чойз, – ответил ребенок и протянул руку. – Как дела?
– Отлично. А у тебя?
– Вы едете на фестиваль?
– Нет, на концерт.
– Ах, на этот, в зале Штульен?
– Да. А ты? Ты разве не едешь на концерт?
– Нет, – фыркнуло дитя. – Нас тут много, мы гоняем по всей орбите на этой машине до тех пор, пока нам не надоест. Квем хочет объехать ее как минимум трижды, потому что Ксидди уже объехала два раза вместе со своим кузеном. Но я думаю, что двух раз все-таки хватит.
– А зачем вам это путешествие? Джелдри с удивлением воззрился на Квилана.
– Просто для смеху. – Ребенку это казалось вполне достаточным объяснением. Из-за занавесей снова послышался смех.
– Отчего такой шум? – поинтересовался Квилан.
– Мы боремся, а до этого соревновались, кто громче пукнет.
– Слава богу, что я пропустил такое развлечение.
Из-за портьер снова раздался взрыв смеха.
– Я лучше вернусь, – заявил Джелдри. – Приятно было познакомиться. Надеюсь, концерт вам понравится.
– Благодарю и до свиданья.
Мальчик бегом помчался обратно. Смех и визги усилились.
– Я знаю.
– Что ты знаешь?
– Могу отгадать, о чем ты думаешь.
– Можешь ли?
– Что они, возможно, окажутся в подземке, когда сломается Хаб.
– И неужели я действительно думал об этом?
– Об этом думал я. Это почти одно и то же.
– Что ж, благодарю.
– Прости.
– Мы все виноваты, Хайлер.
Путешествие майора заняло чуть больше времени, чем обычно, поскольку на подъездах к Штульену скопилось очень много народа и машин. В лифте Квилану пришлось раскланиваться с какими-то людьми, узнавшими его, благодаря передачам новостей, в которых он, так или иначе, мелькал. Он даже увидел, что некоторые при встрече с ним нахмурились, вероятно, зная, что его присутствие лишает их присутствия Циллера за дирижерским пультом. Квилан добрался до своего места и сел, рассматривая абстрактную живопись на стенах, но затем, выйдя на поверхность, решил пройтись вокруг и осмотреться, пока есть время.
Зал еще не заполнился – люди предпочитали пока прогуливаться под сенью мощных прямоствольных мощных деревьев. На вечернем небе горели мягкие огни, льющие мерцающий золотой свет. В воздухе стоял запах еды, и люди ломились в кафе и рестораны, во множестве разбросанные по обеим сторонам прогулочной эспланады, в конце которой и высился Штульен, закрывая собой полнеба.
– Майор Квилан! – крикнул, приближаясь к нему, высокий красивый человек в ярком пиджаке. – Чонгон Лиссер, – представился он, протягивая руку, которую Квилану оставалось только пожать. – «Новости, последние новости отовсюду».
– Как дела? – механически спросил Квилан, не замедляя шага, а высокий человек заходил чуть спереди и сбоку, чтобы постоянно смотреть ему в лицо.
– Отлично, майор, чего и вам желаю. Майор, скажите, это правда, что Махрай Циллер, автор сегодняшней симфонии, которая прозвучит сейчас здесь, в Штульене, заявил, что если на концерте будете вы, то его не будет?
– Нет.
– Это неправда?
– Мне он ничего подобного не говорил.
– Но возможно ли будет сказать, что вы должны были слышать о подобном заявлении с его стороны?
– Не могу отрицать.
– И все-таки вы решили прийти?
– Да.
– В таком случае, майор Квилан, не скажете ли вы мне, в чем все-таки заключается суть разногласий между вами и Махраем Циллером?
– Спросите об этом у него. У меня с ним никаких разногласий нет.
– Но вы не можете отрицать, что сегодня он поставил вас в очень двусмысленное положение?
– Я не считаю мое положение двусмысленным.
125 
