с удовольствием перечитала 
110 
Садок ухмыльнулся в бороду: Гихок, где Давид приказал короновать Соломона, находился на расстоянии меньше тысячи локтей от Эн-Рожеля и двора Адонии. Когда они прибыли, дым от жертвенников еще поднимался в небо и можно было разглядеть верховых животных гостей, привязанных под сенью деревьев.
В Гихоке жертвоприношение и коронование длилось меньше часа. Там собралась толпа тех, кто узнал о церемонии.
– У нас нет времени обедать здесь, мы это сделаем в Иерусалиме, Соломон. Пусть трубы поют до тех пор, пока я не дам сигнал остановиться.
Он поднял руку.
Тотчас ужасный шум наполнил воздух: зазвучала сотня труб царской гвардии. Вирсавия заткнула уши. К трубам присоединились систры. Соломон огляделся вокруг. То, на что он рассчитывал, произошло: гости на празднике Адония услышали трубы и послали слуг узнать о причине шума. Теперь слуги торопливо бежали назад. Соломон опустил руку.
Гвардия принялась кричать: «Да здравствует царь Соломон!» и не останавливалась до тех пор, пока Соломон не приказал возвращаться в Иерусалим. Жители пригорода стали понемногу собираться на дороге, по которой возвращался кортеж в Иерусалим. Назвали царя! Народ веселился. Звук труб возбуждал мальчишек и будил старцев. Ротозеи хлопали в такт в ладоши и присоединялись к кортежу. В самом городе царило возбуждение. «Да здравствует царь Соломон!» Люди высовывались из окон, чтобы увидеть нового царя. Женщины любовались им, считая его красивым, и кричали от восторга, мужчинам нравилась гордая поступь нового царя.
Между тем торжество Адонии прервалось с приездом Ионафана, сына Авиафара. Лицо Иоава изменилось от гнева, а старый Авиафар накрыл голову. «Коронованный царь обрушится на нас!» – воскликнул он. Испуганные молодые царевичи бросились к лошадям и ускакали так быстро, как будто за ними гнались. Адонии тоже стало не по себе, он бросился к алтарю, чтобы быть под защитой Бога.
Когда кортеж Соломона приблизился к воротам города, срочно собранные музыканты по приказу Беная заиграли громче. Соломон сошел на землю, подбежали слуги. Садок, Нафан, Беная и Вирсавия, усталые, поднялись в покои Давида. Абисхаг, переодевшаяся по этому случаю в красиво вышитое платье и накидку, открыла им дверь.
– Он ждет вас, – сказала она.
Действительно, собрался весь царский дом, и те из «тридцати», кто еще остался в живых. Там были Адорам – министр по налогам, Иозафат – государственный секретарь, Слева – адъютант генерала, Ира или Иаирит – один из главных священников храма… Абисхаг сменила и одежду Давида, теперь на нем был плащ, подшитый лисьим мехом, но отсутствовал пурпурный цвет.
– Государь, твой приказ выполнен, – торжественно сказал Беная.
Соломон бросился в ноги царю. Давид положил ему руку на голову.
– Встань, мой царь! – громко произнес Давид. Сам он встал с помощью Бенаи и взял руку Соломона. – Садись, – сказал он ему. Стоя на возвышении, он обратился к присутствующим: – Отныне Соломон – ваш царь. Пусть Бог дарует ему мудрость. Пусть Бог всегда слышит его мольбы. Пусть царство Израиля вечно процветает под его скипетром.
И, обращаясь к Соломону, добавил:
– Бог благословит тебя, мой царь. Если ты будешь справедлив, у тебя никогда не будет недостатка в последователях.
Раздались аплодисменты. С помощью Бенаи Давид спустился с возвышения и, впервые за долгое время, улыбнулся.
День был трудным для всех: потом его назвали днем Трех царей. Немного отдохнув, Давид позвал царевичей. Они пришли один за другим с перекосившимися от страха лицами: Схефатима, Итхреам, Элиада, Элифелет, Нефег, Иафиа, Элишда, Нога, Элихама… Он принял их в присутствии Соломона, который попросил простить их.
– Где ваш царь Адония? – насмешливо спросил их Соломон.
– Адония – не наш царь, – ответил Схефатиа. – Он не хочет идти в Иерусалим, потому что боится тебя. Он припал к алтарю в Эн-Рожеле и не покинет его, сказал он, до тех пор, пока ты не поклянешься, что не убьешь его мечом.
– Я не коснусь ни волоса на его голове, если он мне покажет, что он честный и справедливый человек. Но если он вновь примется за интриги, головы ему не сносить! Так и передайте ему!
На абрикосовых деревьях в царском саду набухли зеленые почки. Приход весны ощущался в кисловатом запахе свежести и переменчивой, как девственница, погоде. В эту ночь Давиду приснился сон, как будто он стал деревом и у него выросли новые ветви.
Глава 24
ПРОЩАНИЕ С ЛИРОЙ
В нем самом играла лира.
110 
