очень нудно 
64 
Вилл что-то пробормотал.
— Что ты сказал?
— Мисс Фоули, — скорбно произнес Вилл. — О бедняжка мисс Фоули, они завлекли ее — все, как ты говоришь. Получив желаемое, она испугалась, ей совсем не понравилось то, что вышло, о, как она рыдала, папа, как рыдала. Теперь, бьюсь об заклад, они сулят ей, что в один прекрасный день она снова станет пятидесятилетней, если захочет. Как бы узнать, что они делают с ней сейчас, в эти минуты, о папа, о Джим!
— Да поможет ей бог. — Отец Вилла принялся перебирать старые снимки луна-парков отяжелевшей рукой. — Скорее всего, бросили ее к уродцам. А кто они? Грешники, странствующие в надежде на избавление так долго, что приняли обличье, в котором воплотился их первородный грех? Толстун — кем он был прежде? Если я верно толкую чувство иронии Луна-Парка, их манеру уравновешивать чашу весов, он в свое время был большим любителем всевозможных наслаждений. Как бы то ни было, теперь он у них, полный комплект в своей лопающейся оболочке. Щепка, Скелет, или как его там; он морил свою жену и детей голодом, как духовно, так и физически? Карлик? Быть может, и впрямь ваш приятель, продавец громоотводов: всегда в пути, нигде не задерживается, вечно в движении, избегает прямых столкновений, конечно, он продает громоотводы, упреждает молнии, однако же предоставляет другим встречать грозу. Вот и вышло, может быть, случайно, а может быть, так было задумано, что когда он клюнул на приманку бесплатных аттракционов, то превратился не в маленького мальчика, а в этакий гротескный комок рухляди, жалкую эгоцентрическую тварь. Цыганка-прорицательница, она же Ведьма Пылюга? Особа, которая жила только завтрашним днем, пренебрегая, вроде меня, сегодняшним, и вот наказание: обречена предсказывать чужие буйные восходы и грустные закаты. Сами скажите, вы же видели ее близко. Булавочная голова? Тупица? Глотатель огня? Сиамские близнецы — боже, кем были они? Двойняшками, погруженными в обоюдный нарциссизм? Мы никогда не услышим ответа. Они никогда не скажут. За последние полчаса мы перебрали, гадая, десятки ответов — и скорее всего ошибались. Теперь нам нужен какой-то план. Куда мы двинемся отсюда?
Чарлз Хэлоуэй достал карту города и тупым карандашом обозначил расположение Луна-Парка.
— Продолжать прятаться? Нет. Никак нельзя, как подумаешь о мисс Фоули и о многих других. Но тогда спрашивается — как атаковать, чтобы нас сразу же самих не уложили? Какое оружие…
— Серебряные пули! — выпалил Вилл.
— Черта с два! — фыркнул Джим. — Они не вампиры!
— Будь мы католиками, взяли бы в церкви святой воды и…
— Чушь, — сказал Джим. — Это для кино. В жизни такого не бывает. Или я ошибаюсь, мистер Хэлоуэй?
— Эх, если бы, парень, если бы…
Глаза Вилла загорелись хищным блеском.
— Ладно. Остается одно: запастись керосином и спичками и отправиться туда на луг…
— Это противозаконно! — воскликнул Джим.
— Кто бы говорил!
— Продолжаем думать! Но тут все вдруг замолкли.
Шорох.
Через все коридоры библиотеки до них долетело слабое дуновение ветра.
— Входная дверь, — прошептал Джим. — Кто-то сейчас отворил ее.
Где-то вдали — тихий щелчок. Сквозняк, который перебрал штанины мальчиков и погладил волосы мужчины, прекратился.
— Кто-то сейчас затворил ее.
Тишина.
Только большая темная библиотека с ее лабиринтами и шпалерами спящих книг.
— Кто-то вошел.
Мальчики привстали, глотая пискливые звуки.
Чарлз Хэлоуэй подождал, потом тихо произнес одно-единственное слово:
— Прячьтесь.
— Мы не можем оставить вас…
— Прячьтесь.
Мальчики побежали и скрылись в темных переходах.
После чего Чарлз Хэлоуэй медленно, оцепенело, прерывисто дыша, заставил себя сесть, опустить взгляд на пожелтевшие газетные листы — и ждать, ждать, и… снова ждать.
Глава сорок первая
Среди теней двигалась тень.
Чарлз Хэлоуэй почувствовал, как у него обрывается сердце.
Немало времени понадобилось тени и сопровождаемому ею человеку, чтобы дойти до входа в комнату. Казалось, тень намеренно медлит, расслаивая плоть человека и распределяя его волевое спокойствие. И когда наконец она достигла двери, то привела с собой не одного, не сто, а тысячу человек.
— Моя фамилия Мрак, — произнес голос.
Чарлз Хэлоуэй судорожно выдохнул.
64 
