172 
«Потому прошу тебя, Квинт Поппедий, приложи все возможные усилия, дабы убедить этрурцев и умбрийцев не шуметь. Меньше всего я хочу вызвать беспокойство у тех, кому изначально принадлежали земли, которые я стараюсь раздать.»
Ответ Силона был мало обнадеживающим: «К несчастью, Марк Ливий, я имею мало влияния на умбрийцев и этрурцев. И те, и другие странный народ, страшно независимые и с опаской относящиеся к римлянам. Будь готов к двум неприятностям. Одна из них грозит с севера, и о ней говорят во всеуслышание. О второй же я узнал по чистой случайности, однако беспокоит она меня гораздо больше, чем первая.
Сначала о первой. Крупные этрурские и умбрийские землевладельцы намереваются отправить ходоков в Рим, с протестом против передела римских общественных земель. Их аргумент (о своих махинациях с границами земель они, разумеется, не заикнутся) состоит в том, что римское общественное землевладение в Этрурии и Умбрии существует так давно, что успело изменить как экономику, так и само население этих областей. Прежний тип лавок и рынков, где всем заправляли мелкие собственники, говорят они, в городах исчез. Вместо этого на их месте образовались настоящие склады, поскольку латифундисты и их управляющие закупают оптом. К тому же, считают они, владельцы латифундий попросту освободят своих рабов, не заботясь о последствиях. В результате тысячи вольноотпущенных наводнят обе области, создавая массу неприятностей – вплоть до грабежа и мародерства. Так что в конце концов Этрурии и Умбрии придется за свой счет отправлять этих бывших рабов по домам. И так далее, и тому подобное. Словом, будь готов к появлению их депутации.
Вторая опасность серьезнее. Несколько наших горячих голов из Самния решили, что надежды на получение гражданских прав и мирные отношения с Римом больше не осталось, и намерены продемонстрировать всю силу своего недовольства во время предстоящего фестиваля Юпитера Латиарского[118] на горе Албан. Они готовят покушение на жизнь консулов Секста Цезаря и Филиппа. План покушения разработан до мелочей. Оно должно состояться при возвращении консулов в Рим. Число нападающих будет значительно превосходить количество сопровождающих.
Я бы советовал тебе успокоить умбрийских и этрурских землевладельцев и предотвратить готовящееся покушение. Более радостной новостью явится для тебя, видимо, то, что все, к кому я обращался с предложением присягнуть тебе на верность, сделали это с великим удовольствием. Таким образом, армия сторонников Марка Ливия Друза все растет».
Хоть одна хорошая новость под конец. Нахмурившись, Друз обратился мыслями к менее приятным известиям, сообщенным ему Силоном. Что касается депутации италиков из Умбрии и Этрурии, тут он мало что может сделать: разве что сочинить сногсшибательную речь к их появлению в Риме. Что же до планирующегося покушения, то у него нет иного выбора как только предупредить самих консулов, которые затем неминуемо будут требовать, чтобы он назвал им источник полученной информации. И расплывчатыми ответами они, в особенности Филипп, не удовлетворятся…
По зрелом размышлении Друз решил переговорить не с Филиппом, а с Секстом Цезарем. И не скрывать источника полученного им предупреждения.
– Я получил письмо от моего друга Квинта Поппедия Силона, из Маррувия, – сообщил он Сексту Цезарю. – Похоже, шайка недовольных из Самния решила, что единственный способ заставить Рим прислушаться к требованиям о предоставлении Италии избирательных прав и продемонстрировать римлянам решимость италиков – это насилие. На тебя и Луция Марция готовится нападение большого и хорошо обученного отряда заговорщиков на обратном пути с Латинского фестиваля в Рим, на Аппиевой дороге.
Секст Цезарь чувствовал себя в тот день неважно. Из груди его вырывался хрип, губы и мочки ушей отливали синевой. Однако он уже свыкся со своим недугом настолько, что тот не помешал ему стать консулом, причем опередив своего родственника, Луция Цезаря, который занял должность претора раньше.
– Я во всеуслышание выражу тебе благодарность в сенате, – отозвался старший консул. – И попрошу, чтобы принцепс сената письменно поблагодарил Квинта Поппедия Силона от имени всех сенаторов.
– Секст Юлий, я бы очень просил тебя не делать этого, – быстро отреагировал Друз. – Разве не лучше будет вызвать несколько когорт хороших солдат из Капуи, устроить засаду и схватить заговорщиков, а до тех пор никому ничего не говорить? Иначе те будут предупреждены, что планы их раскрыты, и откажутся от своего плана, после чего Луций Марций первый скажет, что никакого заговора в помине не было. Чтобы застраховать свою репутацию, я бы предпочел, чтобы злоумышленники были схвачены на месте преступления. И тогда мы бы учинили показательную расправу над каждым из них, преподав италикам наглядный урок, чтобы вся Италия убедилась, что насилие всегда будет пресекаться.
172 
