очень нудно 
67 
Адрес. Порчестер-террас, 49, Лондон. Клубы: Кавалерийский, Объединенный воинский, Пратта, Британская евгеника.
Я прочел эту статью на следующий день после возвращения Беллы, предварительно убедившись, что никто меня не видит. Позже я узнал, что Белла и Бакстер по отдельности сделали то же самое. Преисполненные планов на будущее, мы не хотели ворошить прошлое сообща — мы надеялись, что оно оставит нас в покое. Один Бакстер воспользовался сведениями, чтобы приготовиться на случай, если прошлое неожиданно нас потревожит. В то холодное рождественское утро, когда мы торопливо шли из церкви домой, только он был в серьезном расположении духа. Белла заразила меня своим острым любопытством, и я испытывал дурацкую гордость из-за известности генерала. Я не боялся, что он отнимет у меня невесту, но воображал, что моя сердечная жизнь войдет в историю, как вошла в нее сердечная жизнь Риццио или Босуэлла1, — но не с роковыми для меня последствиями, а лишь в такой степени, чтобы сделать меня знаменитым. Даже слова Бакстера не отрезвили меня. Приблизившись к дому 18, в окне кабинета мы увидели генерала, устремившего на нас взгляд сверху вниз. Белла содрогнулась. Бакстер мягко сказал:
— Левый глаз у него стеклянный, и, чтобы глаза не разъезжались, он всегда смотрит прямо перед собой. Ни один крупный военачальник не имеет столько ранений, как ле Диш Коллингтон.
— Ох, бедняга! — воскликнула Белла и ободряюще ему помахала. Он не подал виду, что заметил этот жест, а я вдруг испугался, что жалость может толкнуть ее к нему.
Когда мы вошли в кабинет, он все еще смотрел в окно, стоя к нам спиной. Старый заводчик устроился в кресле подле камина. Пока мы с Беллой усаживались у стола, он бросил на нас быстрый взгляд и вновь уставился в огонь. Адвокат и врач с чопорным видом сидели на диване рядом с детективом. Сеймур Граймс единственный из посетителей чувствовал себя свободно; в руке у него был стакан с виски, наполненный из графинчика, который миссис Динвидди поставила в пределах досягаемости. Бакстер прошел прямо к бюро, отпер его и вынул какие-то бумаги. Положив их на стол, он спросил, не обращаясь ни к кому в отдельности:
— Генерал предпочитает стоять?
— Сэр Обри обычно предпочитает стоять, — произнес генеральский врач осторожно.
— Хорошо, — сказал Бакстер. Он сел, выбрав место, откуда ему были видны все присутствующие, и заговорил.
— В столь густонаселенном мире, как наш, почти у каждого человека есть несколько двойников с такой же внешностью и таким же голосом. Есть ли у кого-нибудь из вас дополнительные причины считать, что Белла Бакстер —это Виктория Коллингтон?
— Да, — отозвался старый заводчик. — Неделю назад я получил письмо от некоего Парринга. Там говорилось, что моя Викки живет тут, у вас. Я связался с зятем и узнал, что двумя неделями раньше он получил такое же письмо, но ничего не предпринял.
— Это было письмо сумасшедшего! — вмешался адвокат. — Парринг пишет, что леди Коллингтон была не только его любовницей, но и любовницей Роберта
Бернса, «пригожего принца Чарли» и прочих знаменитостей вплоть до обитателей райских кущ. Вас удивляет, что генерал оставил подобное послание без внимания?
— Да, — отозвался старик, хмуро глядя в огонь. — За все три года только это письмо и давало ключ к местонахождению моей Викки. Когда она пропала, мы всех должны были на ноги поставить, но этот вот доктор Приккет сказал: «Не надо в полицию обращаться — я уверен, это временное помрачение — публичный скандал еще сильней выведет ее из равновесия — если любите свою дочь, дайте ей время вернуться по своей воле». Разумеется, Приккет только то говорит, что сэр Обри хочет слышать. Теперь я это понимаю, тогда не понимал. Прошло несколько дней, пока не оповестили Скотленд-Ярд, а они дело замяли, потому что… потому что… — Он издал не то смешок, не то сдавленное рыдание — …Коллингтон ведь народный любимец — пример для юношества — это сам лорд Пальмерстон сказал! Газеты — молчок, и никто ничего не обнаружил. Или обнаружили, да мне не сказали. И как только я письмо Парринга прочел, тут же нанял Граймса. Расскажите, Граймс, что вы там выведали.
Детектив кивнул, отхлебнул из стакана и зачастил, как истый лондонец. Это был заурядный человек лет тридцати — столь заурядный, что я не отметил в нем ничего личного, за исключением манеры говорить, опуская местоимения первого лица.
— Нанят расследовать исчезновение леди Коллнтн семь дней назад, три года после события. Леди пропала из дома внезапно в тревоге смятении расстройстве да еще в интересном положении — восемь с половиной месяцев беременности, из-за этого прекрасный пол часто чудить начинает, бедняжки. Дали фото пропавшей, приличное. Прибыл в Глазго проверить сведения из письма Данкана Парринга, эсквайра, и выяснил, что указанный джентльмен содержится в охраняемой палате городского Королевского приюта для умалишенных, доступ строго запрещен. Леди К. пропала из дома 49 по Порчестер-террас 6 февраля 1880 года, так что проверил все данные полиции и Общества человеколюбия о бродячих умалишенных или неуравновешенных женщинах, задержанных или обнаруженных в Глазго после этой даты. Оказалось, женщина типа леди К. замечена бросающейся с моста в реку Клайд 8 февраля и выловлена работником Общества человеколюбия, неким Джорджем Геддесом. Показал ему фото. «Она!» — говорит. Я: «Где сейчас?» Он: «Труп не востребован, поэтому увезен полицейским хирургом на медицинский факультет университета 15 февраля»
67 
