очень нудно 
38 
На другой день на демонстрации я уже шел с кортежем и тащил немецкий флаг. Рядом Мартин Вилланова размахивал знаменем с инициалами Страны Советов: СССР. Это был, без сомнения, первый подобный стяг во всей Испании. Чуть позже группа Виллановы решила назвать одну из улиц Фигераса именем президента Вудро Вильсона. Мартин при Шел ко мне с большим флагом и попросил сделать на нем надпись следующего содержания: «Фигерас чтит Вудро Вильсона, борца за свободу малых народов». Мы поднялись на крышу и закрепили флаг на четырех бельевых крючках. Я дал слово сразу же взяться за работу, чтобы на следующий день все было готово. Наутро я проснулся с угрызениями совести, так как накануне ничего не сделал. А если написать сейчас, не успеет высохнуть краска. Мне казалось, что я нашел другой выход: если буквы вырезать на горизонтально натянутом полотне, слова проявятся голубизной неба. Однако, перейдя к делу, я понял: ткань настолько плотная, что ножницами ее не разрезать. Тогда я взял большой кухонный нож и проткнул им полотно, но получилась слишком большая дыра. После ряда неудачных попыток я изобрел новую, не менее безумную технику. Речь шла о том, чтобы выжечь «гроссо модо» (в общих чертах) и затем подровнять буквы. Я приготовил несколько ведер воды на случай, если полотно загорится. Само собой, только я зажег огонь — и погасить пламя стоило больших трудов. После двух часов работы результат был катастрофическим. На ткани зияли две дыры: поменьше — от ножа, побольше — от огня. Все было кончено. У меня больше не было времени. Обескураженный, измученный, я заметил, что натянутое на четырех крючках полотно похоже на удобный гамак. Я развалился на нем и покачивался так славно, что едва не заснул. Но я помнил, что отец предостерегал меня: берегись солнца, заснешь на солнцепеке — можешь получить инсульт. Я разделся и поставил ведро воды прямо под дырой в полотне. Лежа на животе в этом импровизированном гамаке, я мог сунуть голову в дыру и освежиться. Отверстие, увы, все увеличивалось, и я вывалился бы совсем, если бы не уцепился ногой за дыру от ножа. Чтобы подняться, достаточно было напрячь ногу. Все шло как по маслу, пока я не согнул ногу и под моей тяжестью не треснуло полотно. Я не мог вытащить голову из ведра, она застряла глубоко в воде. Мое положение было не только смешным, но и трагическим: я был на волоске от гибели. Дрыгая ногами, я лишь бесполезно раскачивал гамак. Я задохнулся бы в этой нелепой позе, если бы меня не спас пришедший Мартин Вилланова. Видя, что я не принес флаг, он прибежал ко мне домой узнать, почему я опаздываю. Мартин нашел Сальвадора Дали полумертвым, почти утонувшим в ведре воды — на той же крыше фигераса, где, несколькими годами ранее, он, король-ребенок, познал пьянящее головокружение над пропастью.
— Что же ты там делал в чем мать родила, головой в ведре? А мэр уже на месте! Вся толпа ждет уже полчаса. Отвечай, что ты делал?
На этот раз у меня был неожиданный ответ.
— Я изобретал противоподводную лодку(Нарссисе Монтуриол, как я уже говорил, изобрел первую испанскую подводную лодку. В Фигерасе есть памятник ему. Я всегда испытывал к нему ревность и питал честолюбивые надежды сделать такое же важное изобретение).
В тот же вечер Мартин Вилланова растрезвонил мою историю среди тех, кто гулял в Рамбла. «До чего ж велик Дали! Пока мы ждали его с важными персонами и музыкой, он на своей крыше голяком изобретал противоподводную лодку, сунув голову в ведро с водой. К несчастью, я пришел вовремя, иначе пришлось бы ему утонуть. До чего велик Дали! До чего велик!»
На следующий день «сардан» танцевали уже на улице президента Вильсона. Флаг, который я все же успел разрисовать, развевался над улицей. В нем сквозили две темные дыры, но только Вилланова и я знали, что в них недавно были шея и ноги Сальвадора Дали. Тот Сальвадор, что лежал на флаге, — вот он, собственной персоной, и жив-здоров.
Были и другие приключения… Но терпение: всему свое время. Вот он уже после войны, изгнанный и коллежа, продолжает учиться в институте, терзаем страхами, избегает девушек, вечно влюблен в Галючку. Он еще не познал «этого». Волосы на лобке растут. Он анархист, монархист и противник каталонского сепаратизма. На него уже составлен протокол об антипатриотическом кощунстве. На собрании, где все были сторонниками Союзного Альянса, он крикнул: «Да здравствует Германия! Да здравствует Россия!» Наконец, он чуть не захлебнулся, изобретая противоподлодку. Как он велик, посмотрите на него, до чего же он велик, этот Сальвадор Дали!
38 
