60 
– А в дом пролезть никто не мог?
– Только кто-то очень маленький и достаточно ловкий, чтобы добраться до беличьей щелки на чердаке.
Я медленно прошелся по комнате.
– Моррис и Мак-Каб – открывающие или закрывающие? – спросил я.
– Нисколько не сомневаюсь, что открывающие, – ответила Серая Дымка.
– Да, – кивнул Трескун. – Ты права.
– А что Дорогой Доктор?
– Никто не знает. Гадание насчет него не дает никаких результатов.
– Здесь замешан тайный игрок, – сказал я.
– Ты действительно считаешь, что кто-то до сих пор скрывается от нас? – уточнила Дымка.
– Ничего другого мне на ум не приходит. Почему мои расчеты никак не могут совпасть?
– Но как нам вычислить его? – задумалась она.
– Не знаю.
– А мне уже все равно, – вмешался Трескун. – Я хочу снова вернуться к простой жизни в лесах. Черт бы побрал все эти заговоры и подозрения! Не по собственной воле я вступил в Игру. Меня силой заставили это сделать. Верните мне мою тень.
– Где она?
– Вон там.
Он повернулся к огромному красному рисунку на дальней стене.
Я долго смотрел в ту сторону, но так и не смог понять, на что он указывает.
– Прости, – сказал я. – Я ничего…
– Да вон же, – снова кивнул он, – на рисунке, у пола, в правом углу.
И тут я увидел ее – тень казалась обыкновенной игрой света. Часть рисунка закрывали прозрачные очертания беличьей фигурки. По периметру тени торчали какие-то металлические штырьки.
– Эта? – уточнил я.
– Ага, – подтвердил он. – Она прибита серебряными гвоздиками.
– И как нам ее теперь отцепить? – спросил я.
– Надо вытащить гвозди.
– А что будет с тем, кто это сделает?
– Не знаю. Он никогда не говорил мне об этом.
Я приблизился к стене и, подняв лапу, коснулся самого верхнего гвоздя. Тот закачался в своем отверстии, и ничего необычного со мной не произошло. Тогда я наклонился вперед, ухватил гвоздь зубами и, вытащив, выплюнул на пол.
Лапой опробовал остальные шесть. Два из них точно так же качались. По очереди я прикусил их и выдернул из стены. Теперь на полу мерцали уже три гвоздя, настоящее серебро. Серая Дымка внимательно изучила их.
– Ты что-нибудь почувствовал, вытаскивая их? – обратилась она ко мне.
– Ничего особенного, – отозвался я. – А ты что-нибудь чувствуешь?
– Нет. Думаю, основная сила кроется в этом рисунке. Так что следи за стеной, неприятностей можно ожидать только от нее.
Я дотронулся до оставшихся четырех шляпок. Эти сидели поглубже тех, с которыми я пару минут назад расправился. Тень пошла складками и немного сморщилась.
– Трескун, а ты ничего такого не ощутил, пока я здесь возился? – повернулся к нему я.
– Ощутил, – кивнул он. – Я почувствовал легкое покалывание в тех частях тела, которые, похоже, соответствуют местам в тени, откуда ты выдернул гвозди.
– Если что-то переменится, скажешь. – Я снова наклонился, взялся за следующий гвоздь и принялся расшатывать зубами.
С ним я управился за минуту. Положив его на пол, я еще раз попробовал один за другим три торчащих в стене гвоздя. Два сидели довольно глубоко, а один – примерно так же, как тот, который я только что вытащил. Им-то я и занялся в первую очередь и раскачивал до тех пор, пока он не вывалился. Тень отлипла от стены и заколыхалась, отдельные ее части начали пропадать.
– Покалывание не проходит, – сообщил Трескун. – Теперь оно распространилось на все тело.
– Ничего не болит?
– Нет.
Я ткнул лапой оставшиеся два гвоздя. Крепко сидят. Может, лучше пойти поискать Ларри и какие-нибудь клещи, а не ломать на них зубы? Но попытка не пытка, можно сначала попробовать. С минуту я дергал один из гвоздей, в конце концов он немножко поддался. Челюсти заболели, и я остановился передохнуть, еще раз пообещав себе, что прежде, чем отступлюсь, попытаюсь управиться своими силами.
Еще минуту я потратил на второй гвоздь, который был забит в десяти дюймах слева от первого. Но он даже не покачнулся, поэтому, когда я, наконец, отошел в сторону, положение оставалось прежним.
Нельзя сказать, чтобы вкус штукатурки и краски, которой был исполнен рисунок, привел меня в полный восторг. Я все гадал, что же так крепко держит гвозди. Во рту стоял привкус отсыревшего подвала, а на зубах хрустел песок, но рисунок и штукатурка большей частью не пострадали.
Я отступил. Частично рисунок был обслюнявлен, и я подумал, как собачья слюна может повлиять на его магические силы.
60 
