122 
Ложась спать, Динна слышала где-то в отдалении рождественские песнопения и тоже стала тихонько напевать «Молчаливую ночь». Усталость, которая мучила ее последние несколько месяцев, прошла, она давно не чувствовала себя так хорошо, как сейчас. Но у нее и жизнь стала проще. Динну, правда, беспокоило ее финансовое положение, но и здесь ситуация была под контролем. Она нашла небольшую галерею на Бриджуотер, где ее работы успешно продавались. Правда, за каждое полотно давали меньше пары сотен долларов, но этих денег ей хватало на оплату аренды дома и самые необходимые покупки. Да и деньги, вырученные за серьги с бриллиантами и изумрудами, еще не кончились. В банковском сейфе у нее хранились драгоценности, которые тоже можно будет продать. Динна понимала, что ко времени рождения ребенка ей придется еще что-нибудь продать, а потом состоится суд, и после развода она получит некоторую сумму от Марка.
Улыбаясь своим мыслям, она легла в постель и погладила себя по животу.
– Счастливого Рождества, малыш.
Динна легла на спину. Ей вспомнилась Пилар. Может быть, у нее снова родится девочка. Но на этот раз все должно быть по-другому.
Глава 36
Февральским утром в девять часов Бен сидел в своем кабинете, разглядывая новую рекламу своей галереи. Он нажал кнопку звонка и подождал, когда в кабинет войдет Салли. Салли вошла с кучей бумаг. Бен хмуро посмотрел на нее.
– Салли, что ты думаешь об этой рекламе? Как по-твоему, она сработает?
– Наверное, – с сомнением сказала Салли. – Только тебе не кажется, что снега многовато?
Бен согласно кивнул и бросил листок на стол.
– Я думал о том же. Созвонись с Ким Хаутон. В одиннадцать я встречаюсь в Сосалито с одним художником, узнай, сможет ли Ким встретиться со мной где-то в четверть первого в «Морском еже».
– В Сосалито? – переспросила Салли.
Бен рассеянно кивнул, и Салли ушла. В следующий раз она просунула голову в дверь около десяти часов.
– Ким встретится с тобой в «Морском еже» в половине первого, она просила принести макеты рекламы. У нее есть еще несколько вариантов, она их тоже захватит.
– Хорошо.
Бен рассеянно улыбнулся, посмотрел на груду бумаг на столе и вздохнул. Работы было много, и иногда Бену казалось, что она никогда не закончится. Этой зимой он добавил в свой реестр еще нескольких художников, но нельзя сказать, чтобы он был в большом восторге от их творчества. Их работы были лучшими из всего, что Бен видел, но все равно это были не шедевры, художникам было далеко до Динны Дюра. Его все еще спрашивали о Динне, и он старался что-то объяснять, говорил, что она отошла от дел. Бен снова вздохнул и с головой ушел в работу. Он вел такой образ жизни с сентября, и это почти помогало. Почти. По ночам и рано утром он не мог заставить себя не вспоминать Динну. Теперь он понимал, что она чувствовала после смерти Пилар. Он узнал это страшное чувство, сознание, что ты никогда больше не прикоснешься к любимому человеку, не обнимешь его, не услышишь его голос, никогда не рассмеешься с ним вместе, никогда ничего ему не расскажешь, не увидишь его улыбку. Бен оторвался от работы и постарался отмахнуться от нежелательных мыслей. В этом деле он в последнее время преуспел. Еще бы, ведь он тренировался целых пять месяцев.
В пятнадцать минут одиннадцатого Бен вышел из галереи. У него в запасе было ровно столько времени, сколько нужно, чтобы пересечь мост, доехать до Сосалито и припарковаться. Художник, с которым Бену предстояло встретиться, ему хотя бы нравился. Это был молодой человек с хорошо развитым чувством света и поразительным чутьем, но в целом он был далеко не так хорош, как Динна. Бен пока еще не сделал молодому художнику предложения о сотрудничестве, но уже решил, что сделает. До сих пор работы этого художника продавала галерея, расположенная неподалеку от его дома. Это была небольшая уютная галерея, в которой было представлено самое разное искусство. Когда Бен впервые увидел картины молодого художника, почтя погребенные среди прочих, получше и похуже, он сразу понял, что художник получает за свое творчество смехотворно мало. Сто семьдесят долларов – таков был его потолок. Бен бы с ходу поднял цену до двух тысяч и знал, что художник будет в восторге.
И тот действительно пришел в восторг.
– Господи! Мне надо порадовать Мари! – Художник широко улыбнулся и потряс руку Бена. – О Боже... Кажется, мы для разнообразия сможем позволить себе приличный обед.
122 
