очень нудно 
47 
Лучники прицельно били из-за каждого камня, каждого куста.
Сообразив наконец-то, что их отряд угодил в засаду, Аттребус рванул меч из ножен, готовясь броситься в отчаянную атаку, как вдруг заметил в двух шагах Радасу с обнаженным клинком и выражением злобной радости на лице.
А потом клинок редгардки опустился на голову принца, и мир погрузился во тьму.
Отчаянно барахтаясь, он выбирался из черного омута забытья, карабкался, словно по скользкому склону. Иногда Аттребусу казалось, что он бодрствует, но эти мгновения наполняла боль и сменяющие друг друга бредовые картинки, кошмары, насланные странной прихотью Темной Госпожи.
Наконец он очнулся. Яркий свет резанул по глазам отточенным кинжалом. Пульсирующая боль угнездилась под черепом, разрывая мозг. На верхней губе и подбородке засохла кровь.
Принц лежал лицом в грязи. Один глаз закрывала тряпка.
Он попытался приподняться, но понял, что руки связаны за спиной. Перетянутые веревкой запястья горели.
Тогда он попробовал позвать на помощь, но вместо слов из пересохшего горла вырвалось лишь хриплое карканье.
— Очнулся? — послышался женский голос.
С огромным трудом Аттребус повернул голову и увидел Радасу, которая, сидя под деревом, спокойно грызла яблоко. Рядом стояли привязанные лошади, а в нескольких шагах, переговариваясь вполголоса, сидели босмер и каджит, которых он никогда раньше не видел.
— Ты хотела меня убить, — сказал принц.
— Нет, не хотела, — беспечно откликнулась редгардка. — Я ударила плашмя. Это было несложно. Но жизнь твою я и впрямь загубила.
— Почему?!
— Если я расскажу, белый свет тебе станет не мил, — улыбнулась она. — Не советую задумываться об этом, Треб. Думать — вредно для здоровья.
— Что с остальными?
— С остальными? Ах да! Какая жалость… Довольно хорошим людям пришлось погибнуть ради тебя.
— Сколько? — прорычал он. — Сколько моих людей ты убила, предательница?
— Ну, если не считать меня… — Радаса сделала вид, что задумалась. — А ты, пожалуй, уже не считаешь меня своим человеком… Тогда я должна признаться честно — всех.
— Всех?!
— Да. И даже малыша Дарио. — Она слизнула яблочный сок с пальцев.
— Но он всего лишь мальчик.
— Тем не менее ушел в одном строю с остальными.
— Но почему? — Горло Аттребуса перехватил спазм, на глаза навернулись слезы.
— Я не могу сказать. Помнишь, ты говорил о маленькой тайне? У меня тоже есть свои тайны. Как и твоя птичка. — Редгардка ухмыльнулась. — Расскажешь, как она работает?
— Нет! Я убью тебя! — выкрикнул он, пытаясь разорвать веревки. — Ты слышишь? Я! Убью! Тебя! — Опираясь на плечо, он обратился к незнакомцам: — Она сказала вам, кто я? Вы соображаете, во что вляпались?
Каджит и босмер дружно расхохотались.
— Ладно! — махнула рукой Радаса. — Поболтали, и хватит. Усадите его на коня, друзья, и вперед!
Принц попытался оказать сопротивление, но в ушах зазвенели колокола, руки и ноги ослабели, и он обмяк в руках сообщников редгардки. Однако больше, чем ушиб, донимала одна-единственная мысль — как такое могло произойти? Почему с ним? Неужели погибли все его друзья?
Лошадь рысила по дороге, а его высочество трясся, перекинутый через седло, словно тюк с тряпками. Перед глазами мелькала припорошенная пылью трава.
Конечно же, Радаса наврала с три короба. Гулан и остальные воины живы и, без сомнения, следят за ними. Может быть, кто-то и погиб, но большинство уцелели. Никогда Аттребус не терял в бою больше трети личной охраны, даже в Блинкерском сражении.
Значит, она солгала. Помощь придет. А его задача — выжить, пока не подоспеют друзья.
Но как долго он провалялся в беспамятстве? И где они сейчас едут?
На последний вопрос ответ нашелся довольно быстро. Кони шли по охотничьей тропе среди могучих дубов и ясеней. Роща располагалась на пологом склоне, значит, они покинули долину Нибена. Получается, без сознания он пробыл по меньшей мере несколько дней. Поразмыслив, Аттребус предположил, что они выбрались в Западную пустошь и направляются на юг.
Итак, куда же они ехали? Не спросить ли саму Радасу?
— Ты говорила, что загубила мою жизнь, — окликнул принц воительницу, едущую чуть впереди. — Что ты имела в виду?
— Я собираюсь тебя продать, — ответила она. — Одному моему знакомому каджиту. У него довольно необычные увлечения: например, он собирает таких людей, как ты. Он согласен заплатить в десять раз больше, чем мне пообещали за твое убийство, вот потому мы и едем в Эльсвейр. Это будет настоящий праздник, правда, для тебя — не слишком веселый.
47 
