8 
— Труп в воду, — сказал Аркус.
— Сейчас, сэр. Только отдышусь, сэр.
— Я все видел. Выполнено из рук вон плохо… Кажется, тебя просили разрезать ему горло вдоль?
— Да, но… Он… Он сопротивлялся!
— Ты сработал очень небрежно.
— В первый раз всегда так, Аркус, — вступился за парня Кэша, шевеля бакенбардами и нетерпеливо подергивая хвостом. — Вспомни себя. Давайте избавимся от трупа и пойдем отсюда.
— Хорошо, — кивнул лысый. — Вставай, инспектор!
Колин не двигался. Аркус потряс его за плечо.
— Эй!
— Сэр?! — удивился парень. — Сэр, вы обращаетесь ко мне?
— К тебе, к тебе… Да, дело сделано не блестяще, но ведь сделано. Значит, ты теперь один из нас.
Не помня себя от радости, Колин вскочил, схватил мертвеца за ноги, в то время как лысый взялся за плечи. Вместе они перевалили труп через перила — тот плюхнулся в воду, однако не утонул, а медленно поплыл, не сводя пустого взгляда с Колина. Но парню было все равно.
Инспектор! Три года он ждал, когда же его так назовут. И что теперь? Все просто и обыденно. Пустой звук.
— Накинь это. — Кэша протянул ему свернутый плащ. — Ты забрызгался кровью, и не надо лишний раз пугать обывателей.
— Хорошо, — безучастно ответил парень.
Все необходимые бумаги ему выправили на следующий день. Их вручил управляющий Маралл — круглолицый потеющий мужчина с короткой жесткой бородой.
— Жить будешь в Телхолле. Все оплачено, — сказал Маралл. — Я думаю, у них уже есть задание для тебя. — Он отложил перо и внимательно посмотрел на Колина. — Эй, сынок! Ты в порядке? Выглядишь измученным.
— Я не спал всю ночь, сэр.
Управляющий кивнул.
— Кем он был, сэр? — Парень наконец-то решился задать давно мучивший его вопрос. — Что он сделал?
— Тебе не нужно это знать, сынок. И я советую тебе не пытаться выяснять.
— Но, сэр…
— Скажи, сынок, это имеет значение? — нахмурился Маралл. — Если я отвечу, что он повинен в похищении и убийстве шестнадцати младенцев, ты испытаешь прилив счастья?
— Нет, сэр.
— А если он отпустил изменническую шутку о бедрах ее императорского величества?
Колин моргнул.
— Не могу вообразить, сэр…
— Правильно. Предполагается изначально, что воображать ты не будешь. Ты не властен над жизнью и смертью. Решения принимаются выше нас. В основном они исходят от императора. Само собой, причина есть всегда. И это хорошо. Но эта причина нас с тобой не касается. Тебе не полагается воображать или размышлять, а полагается лишь выполнять приказы.
— Но ведь меня обучали всяким тонкостям. В конторе меня учили думать.
— Да, учили. И у тебя неплохо получается. Все ваши преподаватели заявляют об этом в один голос. Иначе «Зрящие в корень» не обратили бы на тебя внимания. Ты отлично зарекомендовал себя. Но думать тоже надо с умом. Если тебе приказали найти шпиона, затесавшегося в охрану императорского дворца, ты просто обязан воспользоваться логикой и приложить все усилия разума. Если тебе потребуется доподлинно выяснить, кто из дочерей графа Каросского отравил гостей, опять же ты должен для расследования использовать ум, наблюдательность и умение делать выводы. Но если ты получаешь ясный и четкий приказ похитить что-то, отравить кого-то или зарезать, то думать нужно только о том, как лучше выполнить задание. Ты — надежное и неотразимое орудие Империи.
— Я знаю, сэр!
— По всей видимости, недостаточно хорошо знаешь. Иначе не задал бы всех этих вопросов. — Маралл поднялся, нависая над столом. — Ты из Энвила, насколько я помню? Один из городских гвардейцев рекомендовал тебя, просил взять для испытания.
— Переджин Опренус, сэр.
— Без его рекомендации что бы ты сейчас делал?
— Не знаю, сэр!
Колин не мог даже представить себе, кем бы стал, если бы им не заинтересовались «Зрящие в корень». Его отец умер, мать едва сводила концы с концами — прачка зарабатывает немного. Мальчишкой он выучился читать, но вряд ли сумел бы получить более глубокое образование. А если бы и получил каким-то чудом, то до сих пор мучился бы, придумывая, куда его применить. В лучшем случае он работал бы на судоверфи или нанялся на торговое судно матросом. Приглашение от имперской службы оказалось воплощением детской мечты и могло дать все, чего он желал подростком.
И что совсем немаловажно — заработок. Из нового жалованья, положенного ему как инспектору, он мог посылать деньги матери, чтобы ей не пришлось до самой смерти стирать чужое белье.
8 
