очень нудно 
54 
Тротуар был мокрый и скользкий, улица пустынна. Кое-где в окнах горели керосинки, давая скудный свет. Из салуна доносилась бравурная музыка, но и там почти никого не было.
Сумрачные улицы навевали уныние и тоску, которые лишь усилились, когда в кафе им подали ужин, состоявший из одного картофельного супа Эви попыталась пошутить: хорошо, мол, что не подали опять бобы, но Дэниел в ответ лишь буркнул, что неплохо было бы поймать в тарелке хоть кусочек мяса Разговор прекратился не начавшись.
Когда они вышли из кафе, вновь пошел дождь. Трость Дэниела в одном месте скользнула на мокром деревянном тротуаре, и он с трудом удержал равновесие. Эви могла добраться до гостиницы вдвое быстрее, если бы шла одна, но Дэниел пребывал в таком скверном расположении духа, что она не посмела оставить его. Пугаясь теней, она отчаянно хваталась за его руку. Вдруг впереди показался какой-то пьяный, вышедший из салуна. Спотыкаясь и покачиваясь, он шел им навстречу. Дэниел, выпрямившись, зашагал чуть быстрее.
Может, это была ее вина в том, что он поскользнулся и упал на ступеньках, ведущих к перекрестку. Ведь Дэниел стремился произвести на нее впечатление и настолько увлекся, что, когда конец трости поехал по скользкой деревянной ступеньке, не смог удержаться на ногах.
Эви вскрикнула, когда Дэниел упал, но в следующее мгновение до ее слуха донесся какой-то страшный звук, и ее охватил настоящий ужас. Дэниел застонал от боли, и Эви бросилась перед ним на колени, позабыв о своих юбках.
Ее крик привлек внимание Джона из кафе и пьяного, что стоял возле салуна, и вскоре из обоих заведений выбежали люди и бросились к ним на помощь. Эви подняли на ноги и оттащили от Дэниела. Кто-то из мужчин оттолкнул в сторону пьяного и его собутыльников, чтобы не мешались под ногами. Дэниел отчаянно морщился, стараясь сдержать стоны, но, когда его подняли с земли, он издал хриплый крик и потерял сознание.
Эви не замечала, что рыдает, до тех пор, пока кто-то уже в гостинице не дал ей свой носовой платок. Еще час назад их с Дэниелом положение казалось ей настолько отчаянным, что она думала: «Хуже быть не может». Теперь Эви поняла, что горько ошибалась. Смертельно бледная, она видела, как люди несли на руках бесчувственного Дэниела в его комнату.
«Если с ним что-нибудь случится, я себе никогда не прощу», — билась в голове мысль. В ту минуту Эви искренне жалела о том, что совсем недавно ворчала на него, рассердившись из-за употребления крепких словечек Можно подумать, он обязан всегда с ней во всем соглашаться! Дэниел был для нее ближе брата родного, и ей было невыразимо горько сознавать, что он может пострадать за ее грехи.
Эви понимала, что у нее истерика, но слез остановить не могла. Кто-то послал за доктором, а ей предложили пока пойти к себе и переодеться в сухую одежду, но она категорически отказалась. Она сидела у постели Дэниела, вытирала влажным полотенцем его заляпанное грязью лицо, а по щекам ее струились слезы.
Вот он сейчас откроет глаза и улыбнется, как улыбается всегда…
Вокруг нее суетились одни мужчины. Казалось, весь город состоял из мужчин. Они заправляли делами в гостинице и в кафе, были посетителями салуна, и на улице в такую темень можно было встретить только их. Женщины в эту пору сидели в своих хорошо натопленных и освещенных домах и кормили ужином детей. Эви горько пожалела в ту минуту о том, что рядом нет воспитательницы.
Вдруг в комнате показалась какая-то женщина в выцветшем черном платье, которая с порога начала что-то выговаривать присутствующим на смеси испанского и английского. Эви машинально подняла глаза и узнала мать Кармен. Они не были знакомы, но Эви видела ее как-то с детьми в лавке. Ее покойный муж был владельцем платной конюшни, и они жили, если верить Кармен, в маленьком домике где-то поблизости от нее.
— Переоденьтесь сейчас же, пока не подхватили простуду, — приказала она Эви, оттаскивая ее от Дэниела. — Я сама протру ему лицо Скоро будет доктор. Ступайте!
С этими словами она подтолкнула девушку к двери Появление этой собранной, строгой женщины сотворило чудо несколько успокоившись, Эви ушла к себе и сняла мокрую одежду. Но, вытершись насухо и переодевшись, она не почувствовала себя лучше. Перед глазами стояло лицо несчастного Дэниела.
Когда она вернулась к нему, людей в номере было уже гораздо меньше. Кто-то помог матери Кармен раздеть Дэниела и натянуть на него сухую пижаму. Он до сих пор не пришел в себя, а нога была вывернута под каким-то жутким, неестественным углом. Эви было больно даже смотреть на нее Потом пришел доктор и стал осматривать Дэниела. Эви, чтобы не мешать, забилась в самый угол комнаты. К ней подошла мать Кармен и ободряюще похлопала по руке.
54 
