17 
– Все эти бескрылые пегасы в твоем распоряжении! Выбирай, кому из них выпадет честь носить тебя сегодня.
– Я же не умею, Грег.
– А я догадываюсь. Но, согласись, невозможно обладать таким великолепием и не ездить верхом. Кстати, отличный день для первого урока…
По совету Грегори Тэсс выбрала спокойную кобылу по кличке Муссон. Он вывел лошадь под уздцы, а Тэсс шагала рядом и гладила животное, чтобы оно ответило ей симпатией. Ее грызли сомнения. В конце концов она решилась.
– Грег, а она меня не укусит? – тихо, страшно стесняясь, спросила Тэсс.
Грегори расхохотался – совсем как вечером в гостиной.
– Загрызет! – продолжая смеяться, еле выговорил он. – Я за много недель не смеялся столько, сколько за два дня с тобой!
Тэсс смутилась и отвернулась. Нельзя так жестоко смеяться над детскими комплексами!
Позади конюшни располагался крытый манеж под круглым куполом и еще один поменьше, открытый. Процессия направилась к последнему. Грегори показал Тэсс, как нужно садиться в седло, как держаться. Все шло блестяще. Окрыленная первыми успехами, Тэсс через полчаса упросила Грегори пустить лошадь рысью. Трясло немилосердно. Тэсс уже вполне определенно знала, что у нее будет болеть к вечеру и на следующий день. Но сейчас ее больше всего на свете волновало новое ощущение: хрупкое единение с живым существом, на которое нужно положиться, потому что именно от него, от его воли зависит сейчас почти все – ну, то есть то, что не контролирует повод, который держит Грегори. Даже спокойную кобылу Муссон Тэсс никак не могла заставить повиноваться. Казалось, та, как настоящая леди, подчиняется только рукам Грегори. Тэсс вспомнила, как в одном фильме актер бил пятками по бокам своего коня, чтобы чего-то там от него добиться…
Муссон такой наглости от неумелой дамочки вовсе не ожидала. Она возмущенно взбрыкнула, а Тэсс в этот момент готовилась к какой-то другой реакции, да и мышцы бедер уже задеревенели, в чем было почему-то стыдно признаться Грегори. В общем, следующее, что более или менее ясно осознала Тэсс, – это то, что она лежит на земле, совершенно не в состоянии встать, а Муссон гарцует где-то слева.
– Ой, – жалобно и тихо, как будто даже удивленно пролепетала Тэсс.
Грегори склонился над ней с глазами, расширенными от ужаса.
– Где болит?
– Хвост, – прошептала Тэсс.
Наверное, в другой момент Грегори бы расхохотался, услышав такое заявление, но сейчас ему было не до смеха. Он легко, как котенка, подхватил Тэсс на руки и быстро понес в дом.
Даже несмотря на боль в копчике, Тэсс ощущала необыкновенную радость от того, какую власть обрели над ней сильные руки Грегори, от его близости, от стука его сердца в груди – совсем рядом… Если бы кто-то мне вчера сказал, что, мол, завтра, в это же время, странный хромой тип с холодным взглядом будет носить меня на руках, прижимая к себе, как самое дорогое сокровище, я бы потеряла дар речи!
Грегори взбежал по лестнице, с ноги открыл дверь спальни Тэсс. Она иронически посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
– Это у тебя что, стиль такой?
– Сейчас дошутишься у меня! Рысью уже доскакалась! – обрубил Грегори. Он явно не был расположен к юмору.
Тэсс даже подумывала, а не обидеться ли, но мудро рассудила, что грубит он не со зла, а от страха за нее же.
– Молчу-молчу. – Тэсс поморщилась, когда Грегори опустил ее на постель.
– Очень больно? – спросил он, взяв ее руку и слегка сжав пальцы. Лицо его выражало сострадание.
– Да нет, – расхрабрилась Тэсс.
– Ну что ты врешь, – ласково укорил ее Грегори. – Я же сам не однажды на хвост, как ты выразилась, приземлялся.
– А зачем тогда спрашиваешь? – задала Тэсс вполне резонный вопрос.
– И то правда. – Голос Грегори донесся из ванной. Было слышно, как он шуршит чем-то, копаясь в аптечке. Через полминуты он уже протягивал Тэсс стакан воды, в котором с шипением растворялась таблетка какого-то анальгетика.
– Спасибо. – Тэсс поморщилась, сделав глоток горьковато-кислой жидкости.
В дверях появилась Мэри. Она разахалась и «захлопала крыльями», как настоящая курица-наседка. Грегори снова поднял Тэсс на руки в то время, как Мэри расстилала постель. Обезболивающее начало действовать, так что Тэсс имела возможность сосредоточиться только на своих приятных ощущениях. То, что она открывала в себе, рождало мечтательную полуулыбку на губах. Только бы не заметил, какое глупо-счастливое у меня лицо, а то решит, что я над ним издеваюсь. Интересно, а его так же, как и меня, волнует наша близость? И сколько раз можно симулировать такую травму, прежде чем ему надоест таскать меня на руках? И будет ли он потом вспоминать о прикосновениях к моему телу? Тэсс одернула себя. Такие мысли могут завести очень далеко…
17 
