84 
– Из какого города тебе написала дочь Фуста? – спросила Жанна.
– Из Парижа.
– Значит, она была в Париже. Возможно, она все еще здесь?
– Не знаю.
– Когда и где видел ты Фуста в последний раз?
– В Майнце, в июле. Он создавал новую гарнитуру шрифтов и, по его словам, был настолько поглощен этим делом, что освободиться мог только в конце сентября. Именно поэтому мы назначили встречу на октябрь. Тем временем я получил ваше письмо из Анжера с известием, что в Париже свирепствует чума. Я надеялся, что к концу октября эпидемия кончится, и считал, что Фуста, конечно, тоже предупредили. Я уже хотел написать ему и отложить нашу встречу до конца эпидемии, но в начале сентября получил письмо от его дочери, где она сообщала, что он умер.
– Все это очень странно, – заявил Жозеф.
– А почему вы избрали местом встречи Париж? Ты мог бы повидаться с Фустом в Майнце, разве нет? – спросила Жанна.
– Именно он предложил встретиться в Париже. Он говорил, что здесь есть двое или трое граверов, чьим талантом он восторгается.
На какое-то время все трое задумались. Слуга подал засахаренные вишни в сиропе и легкое светлое вино.
– Все это очень хорошо, – сказала Жанна. – Но пока у нас нет ничего. Мы не знаем, где находятся приспособления Фуста, и не умеем ими пользоваться.
– Надо найти их, – сказал Феррандо. – А когда найдем, я берусь отыскать мастера, который сумеет с ними работать.
– Помимо индульгенций и Библии можно напечатать и много другого, – мечтательно сказал Жозеф, перед тем как отправиться спать.
Жанна знала по опыту, что проблема решается лучше не тогда, когда наваливаешься на нее, – напротив, стоит дать ей время отлежаться в одном из уголков разума. Она представила себе оборудование Фуста: один или даже два пресса, рамки для свинцовых букв, несомненно, очень тяжелые, наборная касса, множество инструментов, флаконы с чернилами… Такое не заметить нельзя. Тем более что эти материалы нельзя держать открытыми. Буквы могут рассыпаться при перевозке, флаконы с бесценными чернилами – разбиться. Фуст наверняка поместил свое добро в ящики. Она отправилась к Сибуле.
– Если бы я захотела выяснить, – спросила она, – какого числа повозка, нагруженная тяжелыми ящиками, прибыла из германии и по какому адресу остановилась, что мне следовало бы сделать? Он усмехнулся:
– Вам стоило бы запастись золотыми монетами, хозяйка, и отправиться к стражам ворот Сент-Антуан, Тампль и, возможно, Сен-Мартен. Там вы узнали бы дату прибытия, но не адрес. Хотите, я возьмусь за дело?
– Да. Скажете мне, сколько пришлось заплатить. А как быть с адресом?
– Если это повозка из Германии, она скорее всего принадлежит немцу, однако мы не знаем ни имени возчика, ни его корпорации. Он ехал из какого города в Германии?
– Думаю, из Майнца,
– Это далеко?
– Порядочно. По меньшей мере, дня два пути.
– Тогда она, наверно, задержалась в Париже хотя бы на день, и если повезет, то на постоялом дворе "Золотое колесо", недалеко отсюда. Может, кое-что мы там разузнаем. У возчика был седок?
– Да, немец по имени Иоганн Фуст.
– Иоганн Фуст, – повторил он, чтобы лучше запомнить. – \ он потом уехал обратно?
– Он умер от чумы либо в середине, либо в конце августа.
– А вот это уже интересно! – воскликнул Сибуле. – В таком случае хозяин постоялого двора обязан был сообщить о случившемся приставам. Впрочем, судьбу груза это никак не проясняет.
– Фуст приехал вместе с дочерью Диной, – добавила Жанна.
– Она тоже умерла?
– Понятия не имею. Если и умерла, то после него.
– Что это был за груз?
– Тяжелые, даже очень тяжелые вещи. Могла она увезти их?
– Сомневаюсь, что, когда свирепствовала чума, она сумела найти людей для перевозки груза. Вы же помните, не оставалось ни одной повозки – все, кто мог, покинули Париж. Дайте мне время, и я все выясню, хозяйка.
Она вернулась на улицу Бьевр озадаченная. Чем больше она размышляла, тем запутаннее казалась ей эта история. Она доверяла суждениям Феррандо и не сомневалась, что печатня окажется делом очень прибыльным, но слишком много вопросов оставалось без ответа. С кем хотел Фуст повидаться в Париже? И почему именно в Париже, где он никого не знал?
Через три дня к ней зашел Сибуле. Он раздобыл нужные сведения. Пятого августа две повозки, прибывшие из Германии, проследовали через ворота Сент-Антуан с грузом, оцененным в пятьдесят экю и предназначенным для Сорбонны. Владелец, Иоганн Фуст, которого сопровождала дочь, Тина Шёффер, заплатил таможенную пошлину в два ливра, хотя товары для университета были освобождены от подобного рода сборов.
84 
