100 
Неделей позже выбрались в Диснейленд. Жизнь с ней воспринималась как праздник. Она постоянно придумывала какие-то интересные дела, знала, что интересного и где можно посмотреть, и даже пригласила их к себе на ужин. Сэм, правда, отметил, что Агнес готовит лучше, но по другим параметрам Чарли ему нравилась больше. Даже морскую свинку – это был самец – он в честь дарительницы назвал Чарлз, уменьшительно Чарли. А Мел раззвонила всем знакомым, что ее папа дружит с Шарлоттой Сэмпсон.
Дети не были к ней в претензии и не сердились, когда Оливер вечером объявлял им, что уходит, что, впрочем, случалось редко, поскольку в будни Шарлотта напряженно работала и должна была рано уезжать на съемки. Два раза она оставалась у них на весь уик-энд и ночевала в гостевой комнате. Чарли умела вести себя так, чтобы не смущать детей. Никто из них не знал, что папа ночью спускался на цыпочках вниз и забирался с выражением блаженства на лице к Шарлотте в постель, а она при этом говорила «тс-с» и хихикала.
Для всех это был самый приемлемый вариант. Когда через месяц после возвращения детей прилетели Джордж и Маргарет, они тоже полюбили Шарлотту. Сначала они были поражены знакомству с ней, но потом быстро забыли, что имеют дело со знаменитостью. Шарлотта настолько не придавала этому значения, была так скромна, так душевна и добра со всеми, что, казалось, семья Оливера полюбила ее просто как женщину, а не как телезвезду. Как она и сказала Мелиссе при первой встрече, успех ее радовал, но не был самым главным в ее жизни. Для нее были важнее любимые люди.
Но все они тем не менее не забывали о ее славе, потому что, куда бы они ни пошли, люди просили у нее автограф или подходили в самых неожиданных ситуациях, спрашивали, та ли она... говорили, как им нравится сериал... интересовались, кем ей приходятся Мел и Сэм... Иногда это их раздражало, но Оливер старался по возможности не обращать внимания. Чарли же всегда была благодарна своим поклонникам, терпелива, снисходительна к ним и вела себя так, словно только и ждала встречи с ними. Порой Мел спрашивала, как ей удается терпеть и не выходить из себя.
– Это элемент профессии, дорогая. Либо смирись с этим, когда решаешься на такую работу, либо на многое не рассчитывай. Ведь работаешь в такой же степени для них, как для себя. И как только прекращаешь оних думать, перестаешь хорошо играть.
Особенно она нравилась отцу Оливера. Джордж находил Шарлотту очаровательной, прелестнейшей из виденных им когда-либо молодых женщин и только молился, чтобы она вышла замуж за его сына. Перед отлетом он спросил Оливера, собирается ли тот жениться.
– Да о чем ты, папа! Еще и двух месяцев не прошло, как мы познакомились, не надо меня торопить. К тому же она в начале блистательной карьеры. Не уверен, что ей за хочется связывать себя с простым смертным, да еще с кучей детей.
Она говорила о таком намерении, но вообще-то Оливер боялся задавать ей этот вопрос напрямую.
– А я думаю, что захочет. Она очень добрая и порядочная особа.
– Я знаю, но она могла бы выбрать любого в Голливуде. Дай нам срок.
Он все еще не мог поверить в свою счастливую звезду. И Чарли тоже.
Как-то вечером, уже после отъезда Джорджа с Маргарет, они сидели и спокойно беседовали. Зазвонил телефон – это был Бенджамин, он так рыдал, что Оливер едва мог разобрать слова.
– Успокойся, сынок, успокойся... отдышись...
Он обеспокоено взглянул на Шарлотту, готовясь в душе к самому худшему. Бен давно не звонил, в Перчесе телефон тоже не отвечал, и Олли просил отца заглянуть и проверить, как там дела.
– Ну, Бенджамин, говори же, в чем дело? Слышались только всхлипывания.
– Папа, я больше не могу это выносить... Не могу, и все... Я ее ненавижу...
– А что случилось?
– Ничего. Я просто так устал... Я только работаю и плачу за все, что нужно ребенку и ей... Она бросила работу, думала, что снова забеременела, но ошиблась.
На этот раз ребенок не мог быть его, Бен не касался Сандры в течение последних двух месяцев.
– Она встречается с Билли Веббом и Джонни Пирсоном... Я не знаю, папа... ее никогда нет дома. Иногда мне приходится брать ребенка с собой на работу. Я люблю Алекса, я не хочу его бросать... но я не могу...
Он снова расплакался.
– ...Я больше так не могу... Просто не могу. На прошлой неделе я подумывал о самоубийстве. Целый час сидел в гараже, собирался с духом, чтобы завести мотор, но так и не сделал этого. Я подумал про Алекса – что с ним будет, если останется один с матерью. Он ее совершенно не волнует. Иногда она за весь день даже не вспомнит, что его надо покормить, и, когда я приезжаю домой, он заходится от крика. На прошлой неделе он чуть не упал в бассейн, когда я оставил его с ней на десять минут. Папа... помоги, пожалуйста... помоги мне из этого выбраться...
100 
