54 
– Я не претендую на то, чтобы считаться великим писателем. – Джесс говорила чуть не плача от ощущения окончательной и невосполнимой утраты. – Однако вряд ли это необходимо падчерице Чарльза Фостера… Ты слышал о «Фостер пресс»?
– Разумеется, я слышал об этом издательском доме, – угрюмо откликнулся Луиджи, – но ничто из того, что я слышал, не наводило меня на мысль, что этой фирмой руководит такой человек, которому может понравиться идея, что женщина – любая женщина, не обязательно его падчерица – добровольно превратится в шлюху, чтобы только собрать «жареный» материал! – Он резко повернулся и направился к двери. – Я уезжаю сейчас, в четыре придет машина, которая отвезет тебя в аэропорт.
Одри Янг удрученно покачала головой.
– Джессика, ну как ты могла оказаться такой наивной? – простонала она. – Я знаю, что ты никогда бы на самом деле не написала эту проклятую статью, но оставить эти нелепые заметки так, чтобы их увидела Моника!..
– Я же тебе объясняла… – защищалась Джесс. Она только что изложила кузине сильно подправленную версию событий, произошедших в Ирландии, – только потому, что этого требовала ее совесть. – И не надо мне напоминать, какая я дура! Мне так тяжело!
– Прости, дорогая… Господи, ну почему ты мне не рассказала об этом, когда я звонила тебе, чтобы узнать, свободна ли ты от работы?! – причитала Одри.
– Потому что… Знаешь, Одри, дело в том, что на прошлой неделе Чарльз вызвал меня в свой офис…
– Вызывал? Силы небесные, должно быть ваши отношения совсем плохи, если дошло до…
– Вовсе нет! – воскликнула Джесс; от волнения ее нервы напряглись до предела. – Он просто не хотел, чтобы мама слышала, что он мне скажет… Фактически он в очень мягкой форме сообщил, что по моей вине он получает какие-то оскорбительные письма от Луиджи и его адвокатов.
– Минутку! – с нарастающей тревогой прервала ее Одри. – С какой стати Луиджи и его адвокаты стали писать Чарльзу?
Раздражение Джесс достигло предела:
– Я думала, ты поняла, что я не случайно сообщила Луиджи, кто мой отчим.
Одри в ужасе покачала головой.
– Джесси, ты же не думала, что Чарльз поможет тебе напечатать?.. О, ты, видимо, именно это и имела в виду! – простонала она. – Я знаю, что в свое время ты совершила немало глупостей, но эта – поистине самая большая из них!
– Однако это не дает Луиджи права называть меня шлюхой! – неосторожно вырвалось у Джесси в приступе отчаяния.
– Как он тебя назвал? – задохнулась Одри, не веря своим ушам.
– Я… э-э… он сказал что-то по-итальянски. – Джесс с ужасом осознала, какую глупость она только что совершила. – Мне показалось, что это прозвучало так, – закончила она не очень убедительно.
– Ну и как повел себя твой отчим? – Одри еще пребывала в потрясении от услышанного.
– Он передал мне два письма… Когда я их прочла, я думала, что с ним случится истерика.
– Но ничего подобного, конечно, с ним не произошло?
– Он обнял меня и попросил, если я смогу, объяснить… И еще сказал, что чувствует себя в какой-то степени тоже ответственным… – пробормотала Джесс, – за эти письма… – Она не договорила, а ее глаза наполнились слезами.
– Как Чарльз может считать себя в чем-то виноватым? – возразила Одри.
– Это из-за его отношения к моей идее заняться журналистикой, – вздохнула Джесс. – Единственная причина, почему он был против, – потому что знал, что у меня совершенно нет к этому способностей. Но он не смог заставить себя сказать об этом напрямую.
– Конечно. Ты ведь и так получила пинок от судьбы, когда пришлось оставить профессию медсестры. Он такой же чокнутый, как и ты!
– Правда заключается в том, что я вела себя как капризный испорченный ребенок. Но не могли бы мы вернуться к главному – к письмам! Луиджи в своем письме сообщает, что я оскорбила не только его, но и своих близких, изменив фамилию. Учти, это может повлиять и на тебя. – Джесс была уже на пределе. – Он дошел до того, что потребовал сообщить ему все семейные фамилии, чтобы в будущем он мог быть уверен, что к нему и на милю не приблизится никто, имеющий ко мне даже косвенное отношение. – Она смотрела на Одри, с тревогой ожидая ее реакции, и в замешательстве обнаружила, что та смеется. – Боже мой, Одри, ему достаточно сказать слово в определенных кругах и…
– Джесс, ты можешь положа руку на сердце предположить что Луиджи опустится до такой низости?
Джесс поколебалась, а воспоминание о его красивом смеющемся лице пронзило ее острой болью отчаяния.
54 
