107 
Ночью Хироко предстояло дежурство — сестры распределились так, чтобы у каждой из них была возможность встретить праздник. Тадаси согласился работать вместе с Хироко.
Около полуночи обоим пришлось хлопотать над больным ребенком — у бедняжки открылась сильная рвота. Тадаси улыбнулся поверх головы пациента и одними губами прошептал:
— С Новым годом!
Потом, когда ребенок заснул и все было убрано, оба со смехом вспомнили, как встретили Новый год.
— Это стоит запомнить, — смеялся Тадаси. — Когда наши дети станут спрашивать, как мы провели вместе свой первый Новый год, можно рассказать им эту историю.
Эти слова встревожили Хироко. Пациенты спали, в лазарете было тихо, а Хироко и Тадаси сидели за столом, попивая наскоро приготовленный кофе.
— Не надо так говорить, Тадаси.
— Почему бы и нет? — На этот раз он заметно осмелел: чаще всего он опасался заводить разговор на деликатные темы, но сейчас решил воспользоваться шансом. — Нам всем недостает надежды, чтобы по-прежнему цепляться за жизнь. Ты моя надежда, Хироко. — Это было самое откровенное признание из его уст, и что бы ни ответила Хироко, Тадаси не жалел о своем поступке.
— Мне бы не хотелось подавать вам надежду, — не менее откровенно ответила Хироко. — Вы замечательный друг, Тадаси, но я не могу обещать вам что-либо, кроме дружбы. Это придется сделать кому-нибудь другому.
— Неужели ты до сих пор любишь его? — Оба поняли, о ком он говорит.
— Да, люблю, — тихо отозвалась Хироко, молясь, чтобы Питер был еще жив. Последнее письмо от него пришло шесть недель назад.
— А если что-нибудь изменится, когда он вернется?
Если он станет другим или сочтет, что ты изменилась? Такое бывает, особенно в нашем возрасте. — Тадаси не знал, сколько лет Питеру, но предполагал, что около двадцати.
— Вряд ли такое случится.
— Тебе нет даже двадцати одного года, Хироко. Должно быть, тебе довелось многое пережить, прежде чем ты попала сюда. Ты приехала в эту страну, а пять месяцев спустя началась война. Тебе пришлось бросить учебу, твои родственники потеряли все, что имели, а потом вы оказались здесь. Теперь у тебя есть ребенок. Все случилось неожиданно, стремительно — тебя словно подхватил вихрь. Как же можно предполагать, что случится, когда мы выберемся отсюда? — Следующие его слова больно уязвили Хироко:
— Если бы ты была уверена в нем, вы бы поженились прежде, чем родился Тойо. Или я ошибаюсь?
— Нет, вы правы, — задумчиво ответила Хироко, удивляясь, почему вообще сочла нужным объясняться. Ей следовало промолчать, но Тадаси спас жизнь ей самой и ее ребенку, и Хироко подозревала, что он втайне влюблен в нее. По-своему, как друга, она тоже любила его. — Я считала, что это слишком сложно и не правильно. Мне хотелось прежде вернуться в Японию и спросить разрешения у отца. А потом началась война, и стало уже слишком поздно. Я не решилась покинуть штат, чтобы выйти замуж. Но… всякое бывает. — И она произнесла слова, которые потрясли Тадаси. — Он не знает о существовании Тойо.
— Ты не шутишь? Значит, ты ничего не сказала ему? — Тадаси не мог представить себе ситуацию, в которой не пожелал бы услышать такую новость. Хироко не пожелала перекладывать свою ношу на чужие плечи.
— Мне казалось, что это будет несправедливо. Он станет считать, что обязан вернуться, даже если не захочет — Значит, ты не уверена даже в этом? — Тадаси был удивлен и доволен: в некотором смысле положение оказалось лучше, чем он рассчитывал, но в некотором — гораздо хуже.
— Я уверена только в одном, — тихо ответила Хироко, — в том, что глубоко люблю его.
— Ему повезло, — заметил Тадаси, глядя на Хироко и отчаянно жалея, что не он стал отцом Тойо. Неизвестному возлюбленному Хироко несказанно посчастливилось, а он даже не подозревал об этом. — Возможно, он не заслуживает такого счастья, — осторожно предположил он.
— Нет заслуживает, — без колебаний возразила Хироко.
Тадаси взял ее за руку и взглянул в глаза. Другого случая сделать признание ему могло не представиться.
— Я люблю тебя, — искренне произнес он. — Я полюбил тебя с первого дня, как только увидел.
— Мне очень жаль… — Хироко печально покачала головой. — Но это невозможно… Я тоже вас люблю, но не так, иначе…
— А если его уже нет? — Тадаси хотел сказать «если он не вернется», но оба поняли, о чем речь, и Хироко приоткрыла рот, не в силах ответить.
— Не знаю, — Она только что сказала, что любит Тадаси, и вправду любила его — как друга, даже как брата.
107 
