очень нудно 
61 
Питер обнял друга за плечи, и они вошли в дом Мужчины чуть не заплакали, увидев Рэйко и Хироко. Хироко еще не исполнилось и девятнадцати лет, но она выглядела спокойной и исполненной достоинства в черной юбке и свитере, стоя рядом с тетей. Ее глаза немедленно устремились на Питера, и ему понадобилось собрать все остатки смелости, чтобы не отвернуться от вопросов, отразившихся в глазах Хироко. Такео направился прямо к жене, обнял ее, и, еще ничего не услышав, она расплакалась. Бирки словно жгли Таку карман.
— Неужели нам и вправду придется уехать, Так? — спрашивала она, надеясь, что каким-нибудь чудом, по странной прихоти судьбы, они уберегутся от беды. Рэйко так хотелось услышать, что произошла ошибка и все они могут остаться дома, в Пало-Альто.
— Да, дорогая, придется. Нам предстоит отправиться на сборный пункт в Танфоране.
— Когда?
— Через девять дней, — едва выговорил Так, чувствуя, будто тяжкая ноша обрушилась ему на плечи, однако он выдержал. — Придется продать дом и часть вещей. Остальное мы сможем поместить на хранение в правительственный склад, если захотим.
Рэйко не могла поверить своим ушам. Так вытащил из кармана бирки, и Рэйко вновь расплакалась, а Хироко стояла, глядя на них широко распахнутыми от ужаса глазами.
Она не издала ни звука, но Питеру было невыносимо видеть выражение ее лица.
— Я поеду с вами, Такео-сан? — спросила Хироко, забывая о недавно приобретенной привычке. Теперь это было уже не важно, их никто не слышал.
— Да, — солгал он, не желая признаваться во всем сразу.
Ему не хотелось пугать и без того бледную от страха Хироко.
Дети присоединились к ним, выслушали рассказ отца и заплакали — не выдержал даже Питер. Это было ужасное утро, Тами плакала навзрыд, узнав, что им не разрешили взять с собой Лесси.
— Что же с ней будет? — всхлипывала девочка. — Они убьют ее?
— Конечно, нет. — Такео погладил ее по голове, с болью ощущая, что он больше не в состоянии защитить своего младшего ребенка — как и остальную семью. Теперь было нечего надеяться на чудо, предстояла лишь скорбь. — Мы отдадим Лесси друзьям, хорошим людям, которые будут добры к ней, — попытался заверить девочку Так.
— Может, Питеру? — Тами с надеждой взглянула на него, но Питер осторожно взял ее за руку и поцеловал.
— Мне тоже вскоре придется уйти — в армию.
Вспомнив о важном, Тами обернулась к Хироко:
— А мой кукольный домик?
— Мы аккуратно упакуем его, — пообещала Хироко, — и возьмем с собой.
Но Такео покачал головой:
— Нет, не выйдет. Нам разрешено взять только то, что мы сможем унести.
— Но хотя бы куклу я могу взять? — с отчаянием спросила Тами, и на этот раз отец кивнул.
Две дочери Така плакали, выходя из комнаты, Кен вытирал глаза, но слушал отца, упрямо набычившись, пока наконец отец не обратил на него внимание, заподозрив неладное.
— В чем дело, Кен? — Это был странный вопрос, но юноша выглядел так, словно был готов взорваться в любую минуту.
— Если ты и вправду хочешь узнать, дело в этой стране.
Даже если ты родился в Японии, отец, то я — гражданин Америки. Я провел здесь всю жизнь. На следующий год меня могли призвать в армию. Я мог бы умереть за родину, но кому-то вздумалось отправлять меня неизвестно куда — и все из-за моих японских предков «в любом поколении». — Такой критерий использовали власти, переселяя людей, предками которых были японцы в любом поколении.
Гражданство или место рождения ничего не значило. Всю жизнь Кен отдавал салют знамени, пел вместе со сверстниками «Звездно-полосатый флаг», был бойскаутом, ел кукурузу и яблочный пирог на Четвертое июля, а теперь вдруг стал «иностранцем» и должен был подвергнуться переселению, словно преступник или шпион. Такого с ним еще никогда не случалось. Слушая отца, Кен чувствовал, как его идеалы, убеждения и ценности обращаются в прах.
— Знаю, сынок, это несправедливо. Но так решили другие. У нас нет выбора.
— А если мы откажемся? — Кое-кто отказался уезжать но немногие — всего десяток семей.
— Тогда мы попадем в тюрьму.
— Я предпочитаю заключение, — упрямо заявил Кен, Так покачал головой, а Рэйко заплакала еще громче: ей хватало потери дома, и потерю детей она бы не пережила.
— Этого мы не можем допустить, Кен. Мы хотим, чтобы ты отправился с нами.
" — Они увезут нас всех вместе, Так? — испуганно спросила Рэйко, когда Кен выбежал прочь из кухни. Он торопился поговорить с Пегги. То же самое предстояло пережить ее семье, как и всем японцем. Никто не мог понять друг друга лучше, чем товарищи по несчастью.
61 
